— Конечно, — сказал он, добавляя к своему голосу необходимый акцент, чтобы его приняли за иностранца, — мы прилетели из Америки для встречи с профессором Бескудниковым.
— Тогда вы подождите. Он обещал приехать значительно раньше. Может быть, он вернется через полчаса.
— Обязательно, — согласился Дронго и, обращаясь к Сигрид, сказал уже по-английски:
— Вы видите, Сигрид, в чем преимущество знания иностранных языков? Здесь по-прежнему уважают и немного побаиваются иностранцев. Это идет еще оттуда, из Советского Союза, когда любой иностранец был потенциальным врагом и шпионом ЦРУ. Шпиономания давно закончилась, а относительное уважение к иностранцам осталось. В отличие, например, от Франции, где вообще лучше не говорить по-английски. Вам просто могут не ответить.
Сигрид усмехнулась:
— Вам нужно писать книги. Вы очень наблюдательны.
— После первой же моей книги меня найдут и уберут, — очень серьезно сказал Дронго, — я живой только потому, что до сих пор никогда и никому не рассказываю о своих знаниях. Иначе это может быть бомба, которая взорвет не одно правительство.
— Понимаю, — согласилась с ним женщина. — Вы столько лет были связаны со всеми этими расследованиями. Мне рассказывали, что в ООН вам предлагали довольно солидную должность. Но вы отказались. Можно узнать почему?
— Я слишком любопытен по природе и слишком непоседлив. По гороскопу я Овен, а этот знак подразумевает страсть к постоянной перемене мест, любовь к путешествиям, к разного рода приключениям. Спокойная жизнь чиновника не для меня. Кстати, а кто вы по знаку Зодиака?
— Вы верите в такие вещи? — засмеялась Сигрид.
— Не всегда. Но иногда знак Зодиака довольно точно отражает внутреннее состояние человека, навязываемое ему определенными рамками гороскопа. И человек бессознательно следует внутреннему голосу. Можете называть это самовнушением.
— Я Скорпион.
— Так я примерно и думал.
— Это хорошо или плохо?
— Не знаю. Но, по-моему, для женщины плохо. Хотя я тоже не очень помню все эти знаки. Я читаю только про рожденных в апреле, так как это мой знак.
Оба рассмеялись.
— Там был еще второй эксперт, — задумчиво сказал Дронго, — может быть, он сейчас работает в институте и мы можем узнать от него подробности патологоанатомической экспертизы Элизабет Роудс. Скажите, пожалуйста, — обратился Дронго к любезному секретарю профессора Бескудникова, — вы не знаете такого сотрудника вашего института, как доктор Коротков?
Секретарь сделала удивленное лицо.
— А зачем он вам нужен?
— У меня есть к нему письмо от нашего американского коллеги, — быстро соврал Дронго.
Секретарь покачала головой.
— Это невозможно, — с сожалением сказала она, — это никак не получится.
Доктор Коротков погиб три месяца назад.
— Как вы сказали? — вскочила со стула Сигрид.
— Да, — подтвердила удивленная женщина, не понимавшая бурной реакции иностранцев, — рядом с нашей больницей находится стройка, которая ночью не освещается. Коротков возвращался поздно вечером домой и упал в вырытый котлован. Было следствие, говорят, кого-то из прорабов строго наказали. Но человека уже не вернешь, — почти философски закончила она.
Дронго переглянулся с Сигрид.
— Когда это было? Вы можете вспомнить точную дату?
— Примерно три месяца назад. А почему вы спрашиваете?
— Мне нужна точная дата, — попросил Дронго.
Женщина открыла свой журнал, посмотрела.
— Это было в конце июля, — объявила она наконец.
Дронго обернулся к Сигрвд, и та, понимая его вопрос, кивнула.
— Да, — сказала она, — Роудс провел эксгумацию в середине июля и сразу прилетел в Москву.
— В таком случае это уже не совпадение, — закончил за нее Дронго, — значит, до нас здесь уже побывали другие визитеры.
Глава 8
В прокуратуру Юдин так и не поехал. Весь вечер просидел в городском управлении ФСБ, куда ежечасно докладывали о совместных поисках милиции и службы безопасности. По всему городу были задействованы десятки людей. Появилась редкая возможность взять одного из нападавших террористов.
В подобных случаях свидетелей происшествия обычно не бывает.Слишком безжалостно действуют наемные киллеры. Но самое главное — все происходит обычно так стремительно и неожиданно, что даже случайные свидетели не успевают заметить характерные черты нападавших, путаются в своих показаниях. А здесь свидетелем и жертвой нападения оказался сотрудник ФСБ, который успел заметить одного из нападавших. Все происходило на оживленной трассе, и нападавших интересовал прежде всего сам Дьяков, а не его охрана. Именно поэтому они не стали искать выпавшего из автомобиля Кошкина, а добили автомобиль с находившимся в нем своим сообщником.
Весь вечер и всю ночь шли поиски Крутикова. К этому времени на столе у Юдина и Самойлова уже лежало полное досье на Крутикова Всеволода Матвеевича.
Родившийся двадцать шесть лет назад, он уже успел заработать две судимости, и обе за вооруженный грабеж. И если в первом случае — это было почти десять лет назад — с ним обошлись довольно мягко, приговорив к пяти годам колонии, из которой он вышел уже через полтора года, то второй свой приговор он заработал уже в двадцать один год, и на этот раз получил по полной мере — двенадцать лет колонии. Во время нападений их вооруженной группы на водителей большегрузных машин случилось несколько убийств, однако Крутиков прошел как пособник, так как он в это время сидел за рулем автомобиля, перекрывающего дорогу к отступлению жертвам преступлений, и формально в убийствах не участвовал. На этот раз он отсидел четыре года и снова оказался на свободе за «примерное поведение».
Крутиков подозревался еще в нескольких преступлениях, и его уже давно искала московская милиция. После получения подтверждения из ФСБ о возможной причастности Крутикова к нападению на автомобиль Федеральной службы безопасности, все районные Управления внутренних дел получили приказ об активизации поисков.
Но в этот вечер Крутикова так и не нашли, хотя сотрудники МУРа добросовестно проверили несколько подозрительных квартир. На следующий день Юдин приехал на работу в скверном настроении. С раннего утра было сразу два совещания, сначала у прокурора города, потом у его заместителя, курировавшего следователей. Только в двенадцатом часу Юдин освободился и позвонил Самойлову.
— Что-нибудь нашли? — быстро спросил он.
— По Крутикову пока ничего нет, милиция заявляет, что его ищут повсюду. А вот по паспорту Дьякова у нас очень интересная штука получается. Паспорт-то у него вполне законный. И виза настоящая. И сам паспорт выдан в МИДе по просьбе руководства фирмы «Монотекс» для выезда в служебную командировку их представителя. Нашли даже их письмо с просьбой о выдаче паспорта.
— А где эта фирма находится?
— В том-то все и дело, что ее вообще нет. По адресу, который указан на бланке, никогда не было такой фирмы. Но, видимо, кто-то в МИДе был заинтересован, чтобы Дьяков свой паспорт получил. Сейчас мы пытаемся выяснить, кто это мог быть.
— Но сама фирма была зарегистрирована? Можно узнать, кто представлял регистрационные документы?
— Ты ведь знаешь, как это делается. Концы найти трудно. Но мы сейчас работаем. Думаю, к вечеру что-нибудь выясним. Ты лучше милицию подстегни, пусть ищут Крутикова. Он многое может рассказать. Как только будут новости, я позвоню.
— Договорились. — Виктор положил трубку и недовольно поморщился.
Полковник ФСБ явно считал ниже своего достоинства заниматься уголовником Крутиковым. Их больше интересовал заграничный паспорт Дьякова и через кого он его получил. Впрочем, их можно понять, своя специфика.
Юдин достал список пассажиров вчерашнего авиалайнера. Двое из них были занесены в компьютерную сеть информационного центра Министерства внутренних дел. Один — Петросов Карен Артурович, ранее судимый за мошенничество, тем не менее имел заграничный паспорт и шенгенскую визу, позволявшую ему выехать в Голландию. Однако паспорт и визу он получал не в Москве. Заграничный паспорт еще советского образца и визу во Францию ему выдали в Армении. А вот второй пассажир, также занесенный в компьютер, паспорт и визу получал в Москве. Это был Шелагинов Аркадий Евгеньевич. Он ранее работал в торгпредстве и в Министерстве торговли. В восемьдесят третьем был арестован, осужден, а в восемьдесят девятом дело было пересмотрено, и он был реабилитирован. Шелагинов получил голландскую визу за месяц до того, как туда обратился Дьяков. Но тем не менее его также следовало проверить.