— Всё.
Какой, однако, бессмысленный разговор получается. Когда один жаждет знать, а второй — не желает отвечать. Я вынужденно прекратила спрашивать. Я могла бы продолжать задавать вопросы и дальше, но ответы свелись бы к бесцветным, ничего не значащим словам. Лучше молчать.
Ангел-city победил.
Мы снова выпили. Мне не хотелось есть, хотя я понимала, что крепкое вино на пустой желудок может сыграть со мной очень жестокую шутку.
Я положила в рот прозрачный листик сыра. Лучше бы я этого не делала! Вкус сыра и особенный вкус вина, перемешавшись, вызвали внутреннюю судорогу. Меня даже затошнило.
Я снова схватилась за бокал. Он оказался пуст.
— Хватит вина, — проговорил Ангел-city, наблюдавший за мной из тени.
— Позволь это решать мне самой, — вспыхнула я.
Как он смеет мне указывать?!
— У твоего вина особый вкус…
— И что это значит?
— Свеча скоро догорит.
Сегодня Гарланд изъяснялся как безумец. Но смотрела я не на него, а на потрескивающую свечу. За столь короткое время она уменьшилась наполовину. Старинные восковые свечи слишком быстро тают, истекая прозрачным воском. Их бесцветные капли — как слезы. Умирая, свечи плачут.
Наверное, я тоже свихнулась. Двое безумцев за одном столом. При умирающей свече.
— Прежде чем она догорит, я бы все-таки хотела выпить еще вина, чтобы затем, в потемках, не пронести бокал мимо рта. — Я требовала тоном разгневанной королевы.
Будь у меня на макушке корона, она бы сейчас угрожающе надвинулась на лоб от резкого мотания головой.
— Выпей лучше апельсиновый сок. — Ангел-city был категоричен и нежен.
Подозрительно категоричен. Подозрительно нежен.
Меня же стало «заносить». В голове потихоньку все начало крениться и плавно съезжать со своих мест. Как на корабле в большую качку. Я подозревала, что, если рискну подняться со стула, меня тоже начнет качать из стороны в сторону. Здравый смысл точно вымыло алкоголем. Вместо него образовался горячий вакуум.
— Если я не выпью еще вина, то разобью этот чудный бокал, — сообщила я, удивляясь собственному голосу — он сделался хрипящим.
— Бей. — Ангел из мрака, похоже, тихо рассмеялся.
Смех его решил судьбу бокала. Я с силой швырнула прекрасную вещь на пол, наслаждаясь убийственным звоном, испугавшим тени.
— Ты купишь новый? — поинтересовалась я, торжествующая.
С клокочущей злой радостью в сердце. И с по-прежнему пустой вакуумной головой.
— Увы, уже не смогу. Этому бокалу двести восемь лет. Было…
Потрясенный возглас вырвался у меня. Боже мой, что я творю? Комната во мраке качнулась и едва не перевернулась на 360°. Что-то стальное вдруг начало сдавливать влажные виски. Я дотронулась до них дрожащими холодными пальцами, пытаясь избавиться от давящего ощущения. Оно сделалось еще сильнее. От давления начали закрываться глаза.
— Мне очень жаль. — пролепетала я, с ужасом понимая, что глаза мои вот-вот закроются без моего желания. — Я не знаю, что со мной сейчас происходит…
И я даже не уверена, услышал ли меня Гарланд на другом конце стола, потому что едва слышно шептала пересохшими губами.
— Смотри на свечу, она уже догорает. — Ангел-city опять на мгновение проступил из переплетенных теней, и его лицо, светлое-светлое, удивительное и чуть-чуть печальное, вновь показалось мне иконным.
Свеча напоследок мигнула, занялась темно-синим, пронзительно затрещала и погасла.
И я выпала из реальности. С головокружительной высоты опрокинулась в абсолютную тьму. И, кажется, разбилась насмерть…
…Глаза открывались медленно-медленно. Веки казались тяжелее бетонных плит Когда же, наконец, глаза открылись, то поначалу ничего не увидели, ибо перед ними клубился серый туман. Потом туман стал рассеиваться, и проступила комната со всеми предметами.
Знакомая комната.
Крохотная, с низкими потолками, выцветшими дешевыми шторами, оклеенная бледными обоями в розовый цветочек и криво повешенной люстрой на пять плафонов, из которых горел только один.
Я страшно вскрикнула, вскакивая и снова падая… на кровать с продавленным матрацем. У него одна пружина сильно впивается куда-то чуть пониже седьмого позвонка. Матрац пора давно выбросить на помойку, но тогда следует купить новый. А на беготню по магазинам у меня никогда не хватало времени.
…Я лежала на собственной кровати, в своей городской квартире. За окном раздавался шум несущихся бесконечным потоком автомобилей. К этому гулу примешивались гудки, возгласы, стуки и еще черт знает что, как обычно бывает в большом городе, когда окна выходят прямо на оживленный проспект.