— Что такое этот «Фейс»? — поинтересовался Джеральд. — Что-то сатирическое?
— Не совсем, — ответил Ник. — Скорее, музыка, фильмы, мода…
— Я бы не отказалась на него взглянуть, — осторожно заметила Рэйчел.
И вот Ник уже взлетает на четыре лестничных пролета вверх, в спальню Кэтрин. Чувство преступного вторжения на чужую территорию, щемящее воспоминание о том, что едва не произошло в этой спальне три недели назад, едва не заставило его попятиться. Журнал он нашел сразу, торопливо просмотрел, нет ли в номере чего-нибудь криминального. «Фейс» ему, пожалуй, нравился, хотя многого там он не понимал. На обложке красовался Бой Джордж, весь в белилах, румянах, серьгах и кольцах: подпись гласила, что фотография сделана Расселом. На кухню Ник возвращался в таком смущении, словно нес под мышкой один из четырех порножурналов, что хранились у него в нижнем ящике.
Семья сгрудилась за столом, рассматривая журнал.
— Хм… по-моему, все довольно безобидно, — протянул Джеральд.
— Да, просто подростковый журнальчик, — поспешил заверить Ник.
Он не слишком-то хорошо разбирался в молодежной культуре, но понимал, что журнал вовсе не подростковый.
Взгляды их задержались на странице моды, где красотки-модели в нижнем белье изображали драку подушками. Джеральд нахмурился, давая понять, что женщины его вовсе не интересуют. Будь здесь его родители, подумал Ник, они бы давно уже отложили журнал со словами вроде «ерунда» или «пошлость» — впрямую заговорить о сексе они никогда бы не осмелились. На следующей странице на огромном диване возлежал полуголый мужчина.
Ник покраснел, отвел глаза и заметил:
— Тяжело, должно быть, вот так позировать часами.
— Да, наверное, — великодушно согласилась Рэйчел. — Вид у него какой-то потерянный, правда?
Джеральд перевернул страницу, и все трое углубились в чтение статьи, начинавшейся так: «„Уберите отсюда этого говнюка!“ — кричит папаша Мамбо».
— Ладно, — проговорил Джеральд, рассеянно проглядывая страницы с рекламой ночных клубов и альбомов. Он, кажется, был немного смущен — не самим журналом, а тем, что пришлось показать его Рэйчел. — Ну и где же работы этого юного гения?
— На обложке.
— А-а… — Джеральд закрыл журнал и уставился на обложку. — В самом деле, «фото Рассела Суинберна-Стивенсона».
— Я и не знала, что у него есть фамилия, — заметила Рэйчел.
— Даже две, — поправил Джеральд с таким видом, словно наконец обнаружил в Расселе что-то достойное уважения.
Некоторое время оба разглядывали причудливую шляпу и неестественно красногубую улыбку Боя Джорджа. Ника он совершенно не привлекал, но сексуальный подтекст фотографии был для него очевиден.
— Этот Бой Джордж… он мужчина, верно? — поинтересовалась Рэйчел.
— Мужчина, — ответил Ник.
— Не как Джордж Элиот?
— Нет, вовсе нет.
— Хороший вопрос, — хмыкнул Джеральд.
Зазвенел дверной звонок — не одно-единственное «динь», а долгая мелкая трель.
— Неужели это уже Джуди? — проговорила Рэйчел, явно недовольная.
Джеральд вышел в холл. Ник слышал, как он отворил дверь и проговорил: «Здравствуйте» — тем казенно-сердечным тоном, каким общался с незнакомцами.
А вслед за тем послышался другой голос, от которого у Ника заколотилось сердце и воздух на кухне вдруг сделался густым и вязким.
— Доброе утро, мистер Федден, сэр. Скажите, пожалуйста, Николас дома?
— А… да-да, он здесь… Ник! — позвал он.
Но Ник уже на подгибающихся от гордости и смущения ногах бежал в холл, и с лица его не сходила глупая улыбка. В первый раз в жизни он принимал дома своего любовника, и было в этом что-то до восторга, до головокружения непристойное.
Джеральд не приглашал Лео войти, он только посторонился, пропуская Ника, и чуть отступил назад.
— Привет, Ник, — сказал Лео.
— Лео!
Ник сжал его руку и так, не выпуская ее, шагнул через порог.
— Ну как дела? — спросил Лео.
На губах его играла знакомая циничная усмешка, но глаза смотрели мягко, почти нежно, словно передавая какое-то тайное послание.
Обернувшись, Ник увидел, что Джеральд едва заметно пожал плечами и двинулся прочь. Он почти слышал его мысли: «Ничего особенного, какой-то приятель Ника… — и немного погодя: — А может быть… да нет, быть не может, он же черный!»
— До чего же я рад тебя видеть! — воскликнул Ник и тут же сообразил, что не стоит так уж явно выказывать свой восторг. А потом: — Я о тебе думал. Удивлялся, чем ты так занят.