Через приоткрытую дверь Хартли видел мужскую руку с темными завитками волос и безрукавку. Значит, это действительно Альдо. И он признается, что пробомбил какого-то парня. Неужели того старикана с «даймлером»? Однако то, что бывший возлюбленный Сью упомянул о воровстве машины, еще не означает, что она к этому причастна, что она виновата…
— Даже не проси. — Это голос Сью.
Хартли, довольный, прищурился. Конечно, она тут ни при чем.
— Альдо, я не желаю проделывать это еще раз.
Хартли похолодел. «Проделывать это еще раз»… Что же получается: Сью — соучастница преступления? Пока ошеломленный Хартли раздумывал над услышанным, Альдо ударил кулаком по дверному косяку и взревел:
— Я же не прошу тебя достать для меня звезду с неба! Ты сделала это один раз — можешь сделать и в другой. А потом я никогда, никогда не попрошу тебя о подобной услуге. Обещаю.
— Никогда, никогда… — пробормотала Сью. — Нет, не могу, и это мой окончательный ответ.
Сомнений больше не осталось: Сью — обыкновенная лгунья, преступница. Хартли посмотрел на розы. Их нежный аромат вызвал у него тошноту. Я доверился еще одной обманщице. Опять отдал свое сердце женщине, живущей во лжи, с горечью подумал он.
Хартли повернулся и стремительно зашагал прочь, швырнув розы в первую попавшуюся урну. Так же он выбросит Сью из своей памяти, из своего сердца.
Хартли вошел в кухню и уставился на длинный ряд бутылок на стойке. Пива бы сейчас. И лучше не одну банку, а пять-шесть. Но за минувший год он выяснил, что такие полумеры не снимают боли. Поэтому Хартли извлек из холодильника бутылку содовой, открыл ее и сделал большой глоток. Содовая приятно пощипывала язык. Допив бутылку, он запустил ею в мусорную корзину, но промахнулся. Промахнулся с мусорной корзиной. Промахнулся со Сью. Хартли усмехнулся. Можно сказать, я на пике успеха. А дальше что?
А дальше — плевать ему на все. Ничего его больше не волнует. То, что он узнал о Сью, в конце концов оказало ему хорошую услугу. Он утвердился в решении, к которому пришел еще в больнице. Его желание восстановить статус лучшего детектива умерло. До ранения Хартли нравилось быть самым крутым, самым ловким в участке. Но тогда у него было все: дом, семья, будущее… Неожиданный поворот судьбы заставил его переосмыслить свою жизнь. История со Сью поставила точку в его размышлениях.
Я боролся не за то, за что следует бороться, подумал он. Нужно бороться за то, чего ты сам хочешь, а не за то, чего ожидают от тебя другие.
Хартли припомнил, как врач сказал ему: в один прекрасный день он обнаружит в себе совсем другого Хартли Лоусона. Этот день, похоже, наступил. И необязательно смотреться в зеркало, чтобы увидеть нового Хартли.
— Мне надоело искоренять ростки зла на улицах Сиднея, — сказал себе Хартли. — Я хочу осуществить наконец свою мечту — о маленькой ферме и тихой спокойной жизни.
Но для этого, как рассчитал он, лежа в больнице, нужно продержаться в полиции еще два года — чтобы скопить необходимый начальный капитал и получить льготный процент в банке.
А потому хватит распускать нюни, решил Хартли, пора засучить рукава и взяться за дело.
— Спокойной ночи, сладенькая, — сказал охранник и подмигнул. — Сохрани и для меня кусочек своей сдобы.
Этот охранник действовал Джоди на нервы. Каждый раз, когда она приходила и уходила, он говорил ей один и тот же гастрономический комплимент. На этот раз она повернулась и бросила на него строгий взгляд.
— Я не против того, что ты называешь меня «сладенькой». Думаю, это часть твоей работы. Но, пожалуйста, не упоминай больше о «сдобе». Это — мое тело. Мое тело. И я хочу, чтобы его уважали. Пожалуйста.
Ну и ну! Джоди была потрясена своей небольшой речью. Оказывается, незаметная Джоди сильно изменилась — она теперь и говорит по-другому.
Охранник, по-видимому, тоже не ожидал подобного заявления. Он открыл рот, и только через несколько секунд ему удалось выговорить:
— Извини.
— Спасибо, — снисходительно-вежливо бросила Джоди и направилась к парковочной площадке, чувствуя себя после этого обмена репликами просто великолепно.
Теплый ветерок взлохматил ее волосы, когда она свернула к купе эвкалиптов, вблизи которых обычно ставила «ванден плас». Джоди намеренно выбрала это место — чтобы не заблудиться среди огромного сборища различных транспортных средств. «Ванден плас» должен быть сразу направо от эвкалиптов, через пять машин…
Джоди остановилась и оглядела бескрайнее море автомобилей. Она точно припарковалась здесь, на этом самом месте. Вот и темно-красный «остин» — обычный ее ориентир. Несколько часов назад она оставила рядом с ним свою машину. А теперь ее нет.
Все понятно! — наконец догадалась она. Это, конечно, дело рук Рика.
Сначала она почувствовала легкое волнение, сменившееся раздражением — мог бы и предупредить, неужели он думает, что она будет возражать? — однако эти мимолетные чувства были унесены первым же дуновением бриза. С исчезновением «ванден плас» ушел еще один этап ее прежней жизни. Так же, как ушла, а точнее уходила, прежняя Джоди. Неплохо бы еще знать, какой стала новая Джоди. Обязательно подумаю об этом, но чуть позже, когда поймаю такси и вернусь домой, пообещала себе Джоди. А завтра возьму напрокат другую машину.
Джоди повернулась и зашагала обратно, к клубу. Подойдя ближе, она увидела Альдо. Он что-то горячо доказывал охраннику. Еще перед началом матча Джоди велела ему уйти, категорически отказавшись от всех его предложений. Клокоча от гнева, Альдо все же подчинился, а вот теперь, оказывается, вернулся. До чего же он упрям, с оттенком уважения подумала Джоди.
Заслышав постукивание каблуков, Альдо обернулся, узнал Джоди, и на лице его появилась счастливая улыбка.
— О, дорогая…
— Что ты здесь делаешь на этот раз? — строго осведомилась она.
Большие выразительные глаза Альдо увлажнились. Он протянул ей розу, которую до этого прятал за спиной. Охранник удивленно вскинул брови, но промолчал.
— Я пришел, чтобы извиниться, — произнес он, вручая ей цветок. — Я был не прав, Сью. Прости меня.
Джоди не сомневалась: не прими она эту розу вместе с извинениями, Бог знает, что сотворит этот темпераментный влюбленный. Возможно, он тут же упал бы на колени, прямо на асфальт, и завел бы старую песню: «Я поднимусь на самую высокую гору…»
Джоди приняла розу и поблагодарила за нее.
— Малышка, я могу пригласить тебя поужинать? В последнее время ты что-то похудела…
А почему бы и нет? — подумала Джоди. Не нужно будет готовить и не придется ловить такси.
— Ладно, а потом подбросишь меня до дома, — милостиво согласилась она.
Глаза Альдо сверкнули.
— Все для моей малышки.
Он положил руку на талию Джоди и ласково подтолкнул к своей машине.
— Доброй ночи, мисс Доннер, — сказал охранник вслед Джоди.
— Подумать только, — пробормотал Хартли, покусывая зубочистку. — Даже розу принес.
Как она могла ночью заниматься со мной любовью, а сегодня отправиться куда-то с этим парнем? Потому что он — ее соучастник в преступлении, ответил себе Хартли.
Все подтверждало его правоту. И он правильно сделал, что вернулся сюда. В конце концов надо же довести дело до конца. Ему ведь предстоит отслужить в полиции еще два года. Не сидеть же эти два года в канцелярии!
Небольшой фургончик, виляя из стороны в сторону, выехал с парковочной площадки. Либо парень не умеет водить, либо это еще одно украденное транспортное средство и он просто к нему не приспособился. С такой нелепицей Хартли еще не приходилось сталкиваться: мужчина-вор — чувствительный простофиля; женщина-мошенница — сексуальная и доверчивая.
Полчаса спустя фургончик, преследуемый Хартли, оказался в западном пригороде Сиднея. Куда же они направляются? — гадал Хартли. Определенно не к дому Сью. А он-то хотел проводить ее и вернуться к себе. Похоже, этот сумасшедший денек никогда не кончится!
Теперь Фрэнк может быть доволен. Я веду слежку за женщиной, в которую влюбился. И даже тогда, когда она направляется с другим парнем на свидание, подтрунивал над собой Хартли. И все же, как ни крути, он любит эту женщину. Женщину, в каждом движении которой странным образом соединились чувственность и нежность. Женщину, которая умеет возбудить сотни мужчин на ринге и танцует в супермаркете с детской погремушкой.