— Прошу прощения, никогда не пью на работе.
— Беби, из-за тебя мне придется постоянно сидеть под кондиционером.
Джоди вскинула глаза на своего невидимого обожателя и ангельским голоском проблеяла:
— Тогда сядьте под него прямо сейчас.
И она — она! — действовала точь-в-точь как ее сестра: улыбалась той же загадочной улыбкой, говорила с хрипотцой в голосе, вела себя так, будто комплименты были привычной частью ее ночной жизни. И какой жизни! Заманчивой, бурной, многообещающей! В этой жизни было все: вызывающая одежда, необычная работа и множество мужских глаз, сфокусированных на ней…
Тут Джоди вспомнилась пара глаз, которые вывели ее из равновесия.
Она видела этого парня еще до начала первого раунда, когда он «случайно» оказался в ее раздевалке. На помосте она чуть не сбилась с шага, когда их взгляды столкнулись и не могли разойтись. Это был удар, неожиданный раскат грома, который потряс с трудом обретенную Джоди самоуверенность. Парень сидел совсем близко от ринга, как настоящий фанат, но вел себя совсем не как заядлый поклонник бокса. Все вокруг орали, визжали, а он сидел совершенно спокойно и сосредоточенно смотрел — на нее. Только на нее. В голову Джоди закралось подозрение, что он пришел сюда ради нее. Что он ждал ее.
Да, ей хотелось бы, чтобы так оно и было.
Ей хотелось бы стать страстной, горячей, чувственной, чтобы именно такой парень пошел за ней на край света. И тогда… тогда им не нужна будет эта планета — они обретут собственный рай.
Пытаясь охладить запылавшие щеки, Джоди приложила ладони к лицу. Потом глубоко вздохнула и прошептала:
— Ладно, вернемся к реальности. Этот парень следует за мной по пятам. Вопрос: почему? Что он сказал, когда ввалился в раздевалку? Что ищет… сумочку?
Джоди не могла припомнить, о какой сумочке шла речь. Может быть, сумочка его подружки? Она далеко не эксперт в любовных делах, но на этом парне просто написано крупными буквами: «Одинокий». Хотя, возможно, она ошибается: ведь не поняла же она, в какой момент Рик завел любовницу. Джоди вздрогнула, вспомнив напряженный взгляд незнакомца. В то мгновение, когда глаза их встретились, она почувствовала себя более обнаженной, чем раньше, в этой самой комнате. Может быть, оттого, что он смотрел на нее так, будто знал ее раньше.
Наверное, один из дружков Сью, решила Джоди. Она ведь предупреждала меня о возможной встрече с недавно воспылавшим к ней любовью парне по имени Альдо. Но Сью упоминала о его черных кудрявых волосах, что никак не соответствовало густой копне темно-русых волос этого «фаната». Еще кузина говорила о своем соседе, «Питоне», однако сдержанный незнакомец, выделявшийся в толпе орущих, не был похож на чемпиона по рестлингу.
Так кто же он?
Вероятно, один из тех, кто всегда сопровождает ринг-девушек, предположила Джоди, чувствуя некоторое разочарование оттого, что он пришел не ради нее. Возможен и другой вариант: этот парень прокрался за кулисы, чтобы полюбоваться полуодетыми девушками. А якобы забытая сумочка — всего лишь подходящий предлог.
Джоди взглянула на дверь, которую, вернувшись после «премьеры» уже дважды проверила. Да, дверь заперта. И все же — вот странно! — мысль о том, что тот самый незнакомец может войти, увидеть, как она переодевается, наполнила Джоди сладостным томлением. Она никогда не чувствовала ничего подобного с Риком, даже когда они только начали встречаться. Как будто ожила вдруг какая-то потаенная ее часть. Ожила и потребовала не просто любви, а жаркой, неукротимой, безоглядной страсти: будь-со-мной-грубым-брось-меня-на-пол-возьми-меня…
Джоди глубоко вздохнула. Любая женщина, которая три месяца обходилась без секса, нашла бы сексуальным любого мужчину, подумала она. Любого, но только не Рика.
Она уже давно не чувствовала с его стороны плотского влечения к ней. И в этом Джоди винила себя, старалась придумать, как заставить его «выть и стонать». Джоди уставилась в зеркало, как будто там стоял ее экс-жених, положила руки на бедра и задорно спросила:
— И ты думал, та коротышка блондинка что-то особенное? Готова поспорить на что угодно, ты и представить не можешь, сколько мужчин сегодня вечером называли твою «серую мышку» горячей малышкой.
При воспоминании о блондинке в душе Джоди вновь вспыхнули боль и разочарование. Сегодня не менее двадцати мужчин флиртовали с ней, и только один, тот, кому она вручила свое сердце, предал ее.
Джоди тряхнула головой и представила, что бы сказала сейчас ее кузина: «Не думай об этом негодяе. Займись делом». Она вытащила из коробки несколько бумажных салфеток и начала стирать с губ красную помаду.
Но мечты Джоди не могла стереть, мечты, которые пробудились в ней с новой силой. Мечты о самом главном: о доме, о семье, о детях. Она отбросила салфетку и бессознательным жестом погладила живот, улыбнувшись нечаянно всплывшему в памяти воспоминанию. Всего несколько дней назад она точно так же стояла перед криво повешенным зеркалом и так же поглаживала живот.
Джоди обвела взглядом края высокого зеркала и усмехнулась. По крайней мере, это зеркало висит прямо. Глубоко вздохнув, она повела плечами и сказала себе: прими это как особый знак. То зеркало висело криво. Такой же кривой была и твоя жизнь. Теперь ты на прямом пути к… К чему, интересно? Пора переодеваться.
Джоди развязала верх бикини и позволила ему свободно упасть.
Хартли постукивал веткой по стволу белого эвкалипта, в сотый раз спрашивая себя: когда же, черт возьми, появится наконец Рыжуха?!
Уж эти женщины! Всегда переодеваются целую вечность. Ну сколько нужно времени, чтобы сбросить эти две узкие полоски, это ничего не прикрывающее бикини, и надеть обычную одежду? А может быть, кто-нибудь из парней решил поболтать с ней и она задержалась? Или, что еще хуже, кто-нибудь забрел к ней в раздевалку, когда она одевалась? Или раздевалась?
Огненная волна прокатилась по телу Хартли. Ему не хотелось, чтобы какой-нибудь нехороший парень вторгся во владения Рыжухи. Да, сам он нарушил ее уединение, но сделал это по необходимости. И хотя у него и появились тогда кое-какие неподобающие мыслишки, он вел себя совсем не так, как могут вести себя другие.
Хартли сильнее ударил веткой по стволу. Рыжухе следовало запереть раздевалку. Судя по тому, как она задрожала, когда он случайно вошел в комнатенку, она не умеет постоять за себя. На ее месте другая, более решительная женщина использовала бы для защиты свои невероятной высоты каблуки.
Проанализировав ситуацию, Хартли пришел к выводу, что в общем-то беспокоиться не стоит. Она в безопасности. У всех выходов стоят охранники. Только крикнуть — и мигом появятся крепкие парни. Так что леди ничего не грозит.
Воспоминание о ней, прячущейся за жалкой доской, сыграло злую шутку с телом Хартли. Было бы лучше, если бы джинсы облегали его не так плотно. Теперь же он ощущал явный дискомфорт. Не надо бы ему вспоминать об этом свежем розовом теле. Об этих нежных крепких грудях. И о ногах! Черт побери, он уже столько времени не видел обнаженную женщину! Целую вечность.
Не то что раньше. До выстрела.
В те времена Хартли досыта насмотрелся на обнаженную женскую плоть. Детектив видит не только внешнюю, показную сторону этого центра ночной жизни. Стриптизерши в низкопробных барах, проститутки, заманивающие туристов… Для полицейского это ведь тоже часть профессионального интереса.
Но тело женщины, которую он видел в раздевалке, было другим. Оно было естественным! И, если память ему не изменяет, с правой стороны у пупка Рыжухи была прелестная родинка.
Хартли удивленно взглянул на свои руки: он не заметил, как переломил ветку. Чертыхнувшись, он отбросил обломки в сторону и снова потянулся к дереву, в тени которого стоял. Будь у него зубочистка, он перекатывал бы ее во рту, но зубочистки закончились, а ему необходимо было чем-то занять себя, пока он поджидает Рыжуху. Рыжуху? Нет, Сью!
Ему повезло, что тот монстр с обритой головой выкрикнул ее имя. Забавно, детина был просто счастлив увидеть ее, а она казалась удивленной и немного смущенной. И только. Хартли тряхнул головой. Эта леди — словно мозаика, попробуй-ка сложи ее многочисленные кусочки!