Спустя три недели Бонифаций VIII умер.
Официальная хроника говорит, что в силу возраста, болезней и побоев, неофициальная утверждает, что тому способствовали чьи-то амбиции.
Как говорится, яду мне, яду!
Следующий Папа – Бенедикт XI, сменивший на престоле Бонифация, наслаждался полнотой власти целых восемь месяцев – самый краткий срок папства в четырнадцатом веке, а потом внезапно умер.
Это слово – «внезапно», было очень распространено в то время.
Переиначивая известную поговорку, пошел по делам, и внезапно сердце стало.
А стало оно после того, как новый Папа узнал, кто же на самом деле правит Францией, и ошеломленный, быстренько унес вновь обретенное знание в могилу.
Конклав, стоявший на пороге распрей, почти год заседал, не в силах прийти к окончательному решению.
Но потом, благодаря влиянию Филиппа (ох, уж этот Филипп!), решено выбрать Папой Климента V, в миру Раймона Бертрана де Го.
И тут колесо религии, и без того не слишком расположенное к простым смертным, вообще поворачивается на сто восемьдесят градусов. Другими словами, задницей.
Папа Климент, отрабатывая свою должность, быстренько дает полный ход симонии, то есть вовсю торгует церковными должностями и духовными санами. Естественно, что тут же нашлись молодцеватые клиенты, которые в другое время вместо кардинальских шапок смогли бы получить лишь кол в грудь.
Да и не только они.
Таким образом, первое совместное с Другими собрание провели в четырнадцатом веке, со времен вступления на престол Папы Климента V.
Кроме того, в 1312 году он же издает указ – буллу – о роспуске Тамплиеров. И основной отряд борьбы с врагами человечества менее чем за два года перестает существовать. После чего также перестает существовать и Папа. Странный случай на охоте – неведомый хищник набрасывается на понтифика, и тот внезапно умирает.
Что поделать – внезапно есть внезапно.
Таким образом, Филипп Четвертый сполна отработал свое, так называемое бессмертие, а очередной Папа тем временем вовсю отпускал ему грехи. Маслом, как говорится, каши не испортишь.
Перестраховка, так сказать.
Что интересно, Жак де Моле, последний Великий Магистр разгромленного ордена Тамплиеров, 18 марта 1314 года, перед казнью напророчил королю смерть менее, чем через год. И действительно, уже 29 ноября короля хватил удар, и он в возрасте неполных сорока семи лет, последовал на кладбище.
Обещание, таким образом, сбылось наполовину: в гроб, как заправский кровосос, он все-таки лег.
Каким образом король-вампир смог-таки умереть, осталось загадкой.
Но мне кажется, я знаю ответ.
На этом предыстория заканчивается.
Теперь по сути.
Конклав, почти на четверть укомплектованный отборной нечистью, принял ряд радикальных установок, одной из которых и явился прообраз того самого Собрания.
Иоанн XXII, следующий Папа, разобрался, что к чему, и сумел-таки, хоть и ценой огромных усилий, вывести Собрание отдельно из Конклава, за что честь ему и хвала.
В общем, сей мудрый политик отделил мухи от котлет, справедливо полагая, что религия – лишь бизнес, и мешать жаркое с десертом – крайне неразумно.
Таким образом, первоначально в Собрание входили двенадцать людей, в их числе Папа, камерарий, и несколько глав орденов. И пропорционально по одному, двое или трое, в зависимости от общего количества, другие расы.
Собрание, сорок членов которого были разделены на тринадцать фракций, собиралось раз в двенадцать лет, чтобы решать глобальные вопросы.
Наверное, дюжина тогда имела особое значение! Ибо пришел Ренессанс.
Каждая фракция имела свою часть металлического диска, в совокупности представлявшего собой огромную печать, которой визировались принятые решения.
Стоит ли говорить, что часть, принадлежащая людям, была самой большой?
Что поделать, средние века – эпоха ритуалов!
Много позже, уже в период Эпохи Просвещения, об этой печати забыли, и в результате совместных усилий Собрание сократилось до восьми членов, и восьми фракций, таким образом, каждый вид был представлен одним присутствующим.
Все решения, принятые Собраниями, записывались на пергаменте, и отдавались на хранение одному человеку.
Я, помню, тогда спросил у Дайрона:
– И они подписывали эти решения?
– Подписывали? – с удивлением спросил Дайрон, – зачем же?
– А гарантии?
Дайрон засмеялся.
– Гарантии! А чего стоят эти росчерки пера и разноцветные оттиски на листах бумаги! Люди придумали себе правила для игр и тысячи лет по ним играют. Да кому нужны эти бумажки! Все действительно важное хранится в памяти и сердце. Нет гарантии прочнее, чем слово!