И что, между прочим, с моей машиной? Которую бросили на стоянке. А что, если тех денег не хватит на оплату? Ладно, разберемся…
Но основные мысли, конечно, были о Дайроне.
Что стало с его прежним телом? Удалось ли ему вернуть его? Или… Все гораздо хуже, и наша необычная компания уже по частям хранится в колбах и банках в кунст-камере Совета Семи?
И я напрасно тут сижу, обреченный на вечное ожидание?
Неизвестность была хуже всего.
Временами мне в голову приходила странная мысль: а что, если Дайрон, догадываясь о своих небольших шансах на удачный исход, и памятуя о крови, что теперь текла в моих жилах, отправил меня подальше от некоторых товарищей, сохраняя мне тем самым жизнь, и делая меня, таким образом, своим преемником?
И теперь все нити у меня в руках. Добро пожаловать на новое место работы!
От таких мыслей голова шла кругом.
И что дальше? Тренироваться до тех пор, пока не буду подтягиваться тысячу раз, и выжимать гантели по двести кило? А потом? По пятьсот? И что дальше?
Что-то подсказывало мне, что этого более чем достаточно для того, чтобы стать чемпионом, но для того, чтобы навести порядок…
С другой стороны, у меня было слово Бога. Его обещание, которое прочнее стали и сильнее урагана. Но ведь он не всесилен…
И если он погиб, чего стоит это слово?
Дайрон в своем теле и без него – это две разные ипостаси одного и того же, находящиеся на противоположных концах пути.
Быть может, обещание, данное Дайроном в расцвете сил, несоизмеримо выше обещания, данного его слабым подобием?
Такой и тому подобный спам лез в голову.
Что и говорить, от такого и спятить недолго. Поговорить, кроме Дэна или его матери, было не с кем, и вряд ли это можно было бы считать полноценным общением.
Потом я убеждал себя, что все будет нормально, и надеясь на лучшее, жил, таким образом, дальше.
Вообще-то первые года полтора прошли тяжеловато. В плане одиночества. Раньше меня нельзя было назвать слишком общительным, но временами я был бы рад любому появившемуся Пятнице или другим дням недели…
Затем острота напряжения спадала, и я утешал себя тем, что появись тут неожиданный гость, придется делиться с ним ноутбуком и диваном… И присутствующая в божественной крови жадность выступала своеобразным иммунитетом.
Потом привык.
И ограничивался визитами в деревню.
Так и жили. Я над ними, они подо мною.
Несколько раз я отпраздновал Новый Год. Несколько раз – собственный день рождения.
А несколько раз забыл – не было потребности заглядывать в календарь.
Время шло, часть силы Бога насыщала мое тело и позволяла кроить его, как угодно. Правда, за определенный период времени, как правило, ночь. Когда я спал, и свободный от дневных забот мозг сам выстраивал линию поведения. Как ускорить этот процесс до секунд, я не знал. Наверное, все дело было в опыте.
Еще одно полезное нововведение – я запретил щетине расти. Звучит по-идиотски, не правда ли? Но зато проблема бриться отпала напрочь.
Плыть может любой человек. Но без навыка он утонет. А пересадить сознание пловца в любое, никогда не знавшее воды тело, и отбросить физические факторы – усталость, тренированность и технику – и оно ничем не хуже.
В общем, подводя черту, можно сказать, что я овладел биологической модернизацией тела.
Пора было переходить к более серьезным вещам.
Дни летели, воспоминания тускнели, картинки расплывались, как письма в воде, лишь суть самих событий в виде нескольких сухих строчек хранилась в памяти.
Недели сменялись месяцами, из месяцев складывался год. И все начиналось сначала.
* * *
В то утро, я как обычно, спустился в деревню. С глазами, равно как с копытами, рогами и прочими частями тела буйвола было не густо. Если честно, я даже и не занимался этим вопросом, и со временем все потихоньку забылось. Но постоянную «дозу» травок нес, как всегда.
В деревне царило оживление. Передо мной, разгоняя нежащихся в пыли кур, с криками промчалась стайка ребятишек, бегущих за первым, на спине у которого болтался новенький рождественский веночек с колокольчиками и рожками. Точь-в-точь, как в американских фильмах.
Интересно, сегодня что, Новый год по ихнему календарю? Я задумался, пытаясь припомнить дату, но ничего путного на ум не приходило.
Пройдя несколько шагов, я увидел двух старух, пытающихся привязать огромный пляжный зонтик к ветке дерева, росшего над одним из многих помостов, на которых так любили сиживать местные жители.
Такой себе аналог бревна перед сельсоветом, на котором деревенские неспешно плюхают семечки и обсуждают правительство, председателя и цены на керосин.