Я не спеша подходил к нему, прикидывая, что предпринять. В голове была масса вариантов, которые сейчас аккуратно упорядочивались по полочкам. Мозг четко просчитывал возможные вероятности.
И все они были в мою пользу.
Когда между нами оставалось метра полтора, я быстро шагнул вперед, к приближающемуся клинку и выбросил вверх отягощенную пятью килограммами свинцовой дроби ногу.
Даже если бы скорость была в два раза меньшей, он все равно бы ничего не сделал.
Пятка легко коснулась его массивного подбородка. И мягко вернулась на траву.
Верзила еще не успел осесть на траву, а тесак уже был у меня в руках.
Теперь у меня будет два мачете.
Я медленно переступил через лежавшего, и подошел к главарю.
Тот замер, глупо моргая глазами.
– Ну что, доннерветер, твою мать? – негромко вопросил я, помахивая ножом.
Он попытался встать, но не успел. Я несильно пнул его в грудь.
Он слетел с бревна и упал на спину, не делая попыток встать.
Лежать.
– Ну, что делать будем? – спросил я у Мяу, пытаясь унять бушевавший в крови адреналин.
Мяу что-то залопотал, схватив меня за руку.
Его сын уже был рядом, всем своим видом выражая полное восхищение.
Я окинул взглядом поле битвы. Первый бой за несколько лет. Впрочем, бой ли? И что дальше?
Не будет ли это медвежьей услугой, которую я окажу Мяу? Оклемаются и вернутся, чтобы отдать долг!
Но интуиция говорила, что инцидент полностью исчерпан.
Водитель проваляется несколько часов, и придет себя. Сломанный нос это хорошее напоминание до конца жизни. У верзилы выбита челюсть и несколько зубов. Тоже не смертельно.
А что делать с этим бюргером?
Я недолго раздумывал. Оттащил его за шиворот на обочину и придавил бревном. Пущай отдыхает.
Когда освободится, то позаботится о товарищах. Надеюсь, что волки тут не водятся.
Джип я хотел сначала опрокинуть набок. Очень хотел. Во-первых, в наказание, а во-вторых, чтобы проверить свою силу.
Второе даже больше.
Но потом передумал. Во-первых, это глупо. Во-вторых, если опрокинуть не получится, окажусь в дурацком положении.
И в третьих, я решил на нем проехаться. А на обратном пути вернуть. Может быть.
Глядя на жующего мальчишку, мне ужасно захотелось жвачки. Но увы, жевательная резинка не входила в сухой паек.
Тогда я достал из кармана сверток с челюстями, и под изумленным взглядом обоих Мяу засунул их в рот.
Непривычно, но прикольно.
Через минуту я ехал за грузовичком, временами улыбаясь во все тридцать два и кивая неослабно машущему мне Мяу-младшему и вместе с ним, но с опозданием на несколько секунд, подскакивая на ухабах.
Машину я вел, несмотря на механическую коробку передач так, словно проработал водителем всю жизнь. Навыки за пять лет совершенно не растерялись, даже наоборот! Да и с этими я справился неплохо…
Такой чистый результат меня совершенно не удивил. Вот если бы не удалось, как раз было бы удивительно.
А так… Лишь легкое чувство удовлетворения.
Такая сила во благо? Если бы это происходило у меня дома, там… не бросился бы я показывать всем и каждому свою крутость? А здесь, среди мирных низкорослых жителей это было, по меньшей мере, глупо…
Примерно через час вдали показалась окраина поселка.
На полпути к поселку живописно располагались руины какого-то древнего храма буддийско-таиландского направления.
Полукруглая крыша и сидящая по-турецки возле входа огромная, в несколько человеческих ростов, потрепанная статуя из серого, местами полированного камня.
К полукруглому входу вела слегка изогнутая, словно сабля, лестница с широкими высокими ступенями, числом не менее пятидесяти.
Начиналась лестница сразу за ажурной аркой с барельефами, возвышающейся над своеобразной ареной, образованной кольцом из камней необычной формы, сильно напоминающих стволы из того странного леса.
Этакая уменьшенная копия Стоунхенджа.
Прямо посреди арены стоял старенький «Рейнджровер».
Я окинул взглядом все это дело, и проехал мимо. А потом притормозил, и дернув рычаг скрежещущей коробки передач, дал зданий ход.
Потому что на барельефах арки были изображены люди с клыками, пившие из чаш, в которые стекала кровь из тел, лежавших на помостах. А другие люди терзали эти тела, отрывая от них куски мяса.
Изображение было плохим, стершимся за долгие годы, но мне удалось все разглядеть.
Какой интересный храм. Я пошевелил челюстями, удобнее располагая пластмассовые протезы.
Он тут для поклонения, или же наоборот, для защиты от тех, кто изображен?