- Именно так я и люблю, - довольно просопел тот. – Самому смешать.
Он взял бутылку, но не успел еще налить, когда Матильда импульсивно обняла его за щею, прильнув щекой к его лицу. Почувствовав нажим твердых грудей, он немного покраснел.
- Ну все… все, детка, - произнес Дед как-то беспомощно. – Пусти, а не то ты меня задушишь.
Девушка неспешно отодвинулась, еще провела ладонью по шершавой, седой щетине. Глаза ее блестели радостью и возбуждением.
- Мой ты любимый… - шепнула она. – Неужто, и Золотая рыбка… тоже?
Мужчина еще сильнее покраснел и делал вид, будто бы страшно поглощен смешиванием напитка.
- Ну да, тоже, - буркнул он наконец. – И я так себе подумал, зачеи тем трем желаниям вот так пропадать? Я всегда хотел иметь "ролекс".
- Ну, не говори! – Матильда рассмеялась словно маленькая, осчастливленная девочка. – Нужно было еще мерс пожелать.
- А ты откуда знаешь? – бросил ей Дед смущенный взгляд.
Та рассмеялась еще громче. Но через мгновение сделалась серьезной.
- Спасибо, - тихо сказала она. – Я ведь за эту работу опасалась, честное слово. Совершенно не знала, где эту холеру искать.
Настроение Деда исправилось.
- Иэх, да если бы только такие заказы были. Никаких проблем, я же старинный удильщик. Вот помню, река Москва, мороз градусов сорок, прорубаю лунку…
- Вот только без этих боевых историй, - бесцеремонно перебила его Матильда. – Лучше расскажи, как оно было.
Дед несколько нахмурился.
- Ну… нормально… - все же начал он. – На белого червяка взяла, правда, перед тем я закрыгу забросил…
- Технические подробности меня не интересуют, - вновь перебила его напарница. Дед поглядел на ее упрямое лицо.
Она их и вправду ненавидит, подумал он в неизвестно какой уже раз. Не остановится, пока не истребит всех до конца. И дело тут не в бизнесе, чтобы только Дедушка Мороз со сврей помощницей мог детвору осчастливливать. Тут дело личное.
- Ну что же… - медленно сказал он. – По лбу, и в садок. Но это только после того, как исполнила три желания и перешла к угрозам. Ну а потом… Говорят, что уха самая вкусная тогда, когда она варится из нескольких видов рыбы. А клевали и окуньки, и краснопер, да и обычная плотва. Жаль было червяка напрасно тратить.
Он сделал глоток из собственного стакана. Скривился: виски было явно не "баллантайн". Какое-то время размышлял, а не пристрелить ли барменшу. Да ладно, - махнул он про себя рукой, - народу слишком много.
- Такая работа мне нравится, - прибавил он через минуту. – Я уже старый, немного расслабухи всегда пригодится. Это же не то, как в последний раз, с теми недоростками. Тот последний, если бы не был таким трусливым, мог бы меня достать.
Лицо Матильды посуровело.
- Тебя? – недоверчиво спросила она. – Афганца? Неужто к старости ты слабеешь?
Тот отрицательно покачал головой.
- Нет, Матильда, не слабею. Но мы всегда можем совершить ошибку. Равно как и ты, при той же оказии. Тебе повезло, что гному очень трудно стрелять из калаша, отдача слишком его откидывает.
Матильда сделалась совершенно серьезной.
- Не злись, - тихо произнесла она. – Знаешь, все это потому, что я этих недоростков ненавидела, похоже, больше всего. Дядя принес мне как-то кассету, наверняка где-нибудь свистнул. И приказывал крутить эту чушь беспрерывно.
Еще и лапал при этом, ведь тогда тебе было двенадцать лет, подумал Дед Мороз. Ты никогда и никому в этом не признавалась, но говорила во сне. Да, ты права, так нельзя, это несправедливо. Мир так не выглядит, а они бедным детям превращают мозги в кашу. Чем раньше все это кончится, тем лучше будет для всех.
В уголке глаза Дедушки блеснула слеза. Он любил детей, обожал видеть их лучащиеся радостью рожицы, как сам он развязывал мешок с подарками. А потом его прогнали, пришел этот… узурпатор. Матильда права: это не бизнес, это дело личное. Это ради добра всей малышни. А Николаю все это было до лампочки. Достаточно вспомнить его знаменитый отзыв из Эфиопии[2].
Николая уже нет. Но осталась все эти глупости, гномы, смурфики, домовые. Золотые рыбки, выполняющие желания, и лягушки, превращающиеся в принцесс. Одна лишь Девочка со Спичками взялась за ум и начала торговать и другим товаром. Правильное решение, хотя та еще шпрота.
Матильда права. Пока не выполет всех, до тех пор дети и не будут знать о гадком мире. Ведь реальный мир – это Ван Дамм и Стивен Сигал, законы простые. Это воняющий водярой дядюшка-педофил и маманя-давалка. И как малышне защищаться перед всем этим, раз с самого детства их оглупляют коротышками в красных колпачках?
- Ты погляди, чем уроды кончили, - голос Матильды ворвался в его мысли. – А ведь могли остановиться на том, чтобы в молоко ссать.