Сейчас они шли вдоль палаток, на первый взгляд – новеньких, еще не использованных. Похоже, стояли они здесь недавно, брезент еще не выцвел от солнца и дождя. Входные пологи были подвернуты, в первой палатке Борейко увидел кучи ящиков, в следующей – белые бочонкообразные формы. Что-то они ему напоминали…
Он свел брови, пытаясь не пялиться уж слишком настырно. Шли они быстро, так что склады вскоре прошли, а оглядываться капитану не хотелось. Но он успел перехватить многозначительный взгляд Матильды.
Криогенные резервуары. Такие он видел, и не раз, прежде всего – в Ираке, в секретной лаборатории Саддама. Но он заметил кое-что иное. Черные буквы, складывающиеся в красноречивую надпись.
Центр инфекционных заболеваний, Атланта.
Борейко выругался себе под нос. Но ему показалось, что доктор Мотаба все же услышал. Неширокая спина негра задрожала, как будто сотрясаемая смехом.
На стенке контейнера, под лущащейся белой краской на волнистой жести, можно было прочитать небрежно замазанные буквы UN. Фрагменты головоломки начали складываться. Борейко уже догадывался, что такое он увидел. Он чувствовал, как желудок подкатывает к горлу. Ну, блин, и влезли же мы в дерьмо, - подумал он.
- Все так, Борейко, - прибавила Матильда, слыша, как капитан бормочет себе под нос. – Это вы, ребята, офигительно вляпались…
Борейко только махнул рукой, словно отгонял надоедливую муху. Но девушка не позволила, чтобы от нее отвязались так легко.
- Для них вы были идеальными. – Голос ее слегка запыхался от быстрого марша, а может и от волнения. – Следы за собой оставили, как отсюда… - Тут она скорчила злую мину. – Как отсюда до самого Багдада! - выпалила девушка.
И она была права, теперь Борейко это прекрасно понимал. Вместе с Квятеком он годился в качестве замечательного прикрытия. И в качестве козлов отпущения.
Они уже приближались к цели, и только это спасло Борейко от выслушивания очередных малоприятных замечаний. Наверняка ненадолго; он уже успел узнать Матильду настолько, что понимал: она не отвяжется. Еще на них отвяжется.
Дай Бог, чтобы у нее была такая возможность, пришла трезвая мысль. Ведь в этом, как раз, трудно быть уверенным. Он уже понимал, почему на лице доктора нарисовалось облегчение, когда тот сориентировался, что подозрительные типы, выходящие из леса, это не американские коммандос. Что на сей раз ему пришлось приветствовать неожиданных гостей, а не собственную смерть.
Белые контейнеры были установлены в уже знакомый порядок. Полевой госпиталь, приспособленный для транспортировки по воздуху тяжелыми вертолетами. На месте достаточно их сложить, запустить электрогенератор. И готово!
Перед закрытым входом кто-то ожидал. Женщина. Та самая, которую они видели идущей со стороны джунглей. Чернокожее лицо было красиво; Борейко от восхищения даже засопел. Тонкие черты лица, изысканный покрой губ, совсем даже не толстых, а именно таких, которые следовало бы ожидать у европейки. И чудесные глаза. В которых можно было прочесть явную враждебность. Борейко услышал бешенное фырканье Матильды. С изумлением он сориентировался, что экзотическая красотка всматривается именно в девушку.
Доктор тоже заметил это.
- Майинга! – резко бросил он, после чего прибавил что-то тише, на непонятном языке.
Борейко не расслышал. Электрогенератор работал слишком громко.
Лицо женщины, а в принципе – молодой девушки, незначительно смягчилось. Но взгляд оставался таким же жестким. Она отодвинулась, позволяя доктору пройти.
Борейко еще почувствовал, как Матильда придвигается к нему, как льнет к его боку, как сжимает пальцы на плече. Девушка дрожала.
Чмокнуло пластиковое уплотнение герметизированного лаза контейнера. Мотаба склонился и через миг исчез в освещенных странным светом внутренностях.
Чернокожая девушка неожиданно улыбнулась, показывая при этом удивительно мелкие, белые зубки. Он сделала приглашающий жест. Борейко почувствовал, как холодные пальцы Матильды впиваются ему в руку.
Он глянул в средину контейнера. Ультрафиолетовое излучение и избыточное давление, подумал он. Не нужна была даже пиктограмма, предупреждающая о биологической угрозе. Все становилось ясным.
Он обнял все еще дрожавшую Матильду в поясе, провел ее ко входу. Чего-то не хватает, мелькнула мысль. Надписи, которая приказывает оставить всяческие надежды.