- Он оскорблял нас даже тогда, когда с коллегой Кидонго мы пропихивали его в шлюз к остальным уже умирающим больным. Чтобы он занялся ними, как приличествует врачу. И мне, похоже, нет смысла прибавлять, что он был без комбинезона.
Коллега Кидонго потряс своим помповиком.
- Фырвал сорняка[47], - сообщил он по-польски, с глубоким удовлетворением в голосе.
Этим он доказал, что учился тщательно, и что изучал не одну медицину. Но еще и польские полицейские фильмы. Квятек похлопал Кидонго по плечу.
Какое-то время все молчали, слышно было лишь равномерное стрекотание генератора. Уже сделалось темно, и только огонек сигареты разгорался, когда Мотаба глубоко затягивался. Жар на мгновение извлекал из мрака лицо доктора, неподвижное, словно маска из черного дерева.
- А остальные? – спросил наконец Борейко? – Что случилось с ними?
В голосе доктора можно было слышать веселую нотку.
- Так ведь Чирфилд сказал, что их убили.
Капитан отшатнулся.
- Я ничего не понял, - признался он в конце концов. – Я думал, он бредит.
- Nunda mla watu, - раздался из темноты голос Матильды. - Nunda, пожирающая людей.
Девушка подошла поближе, белое пятно ее лица маячило в темноте. В глазах кроваво блеснуло отражение жара сигареты доктора.
- Поверь мне, Борейко, я в этом разбираюсь, - сообщила она. – Чувствую, что это правда..
Хотя разум и сопротивлялся, Борейко поверил. В этом убеждении утвердил его Мотаба.
- Si taajabuni, wanna Adanu, mambo yalio duniani, - тихо процитировал он. – Не удивляйтесь, о, сыны человеческие, вещам, что имеются на этом свете.
Капитан раздраженно вспыхнул.
- Ты можешь перестать говорить загадками?
Он и не заметил, как начал говорить доктору "ты".
- А ты можешь быть повнимательнее? – сразу же воспользовался предложением тот. Хотя в темноте его лицо уже было и не видно, но казалось, что в голосе звенит веселье.
- Это наш мир, - продолжил негр уже серьезным, торжественным тоном. – Здесь дремлют силы, которых вы и не поймете. Никогда. И этот мир защищается. Перед такими, как вы.
- Как мы? – Борейко даже не пытался скрыть желчи в голосе.
Щелкнула зажигалка, когда доктор прикуривал очередную сигарету. Мерцающий голубоватый огонек отразился в глазах, извлек из темноты скулы. Наконец он погас, оставив лишь рубиновый жар табака.
- Да, вы, - спокойно подтвердил Мотаба. – Вам кажется…
Он прервал мысль.
- Прошу прощения, - произнес он через секунду мертвенным, тусклым голосом. – Все это не имеет никакого смысла. Все остальное узнаете утром.
Капитан услышал, как Матильда по своему обыкновению фыркает:
- Если доживем.
Доктор лишь вздохнул.
- Да, если доживете, - согласился он. – В конце концов, вы же белые.
- Jambo, 'mzee.
Старый mchawi выглядел словно архетип всех приличных колдунов. Высокий, седеющий, он опирался на суковатый посох, на конце которого болталась пустая, высушенная тыква. Бедра он опоясал козлиной шкурой: грязной, паршивой, кое-где вылезшей; на худые плечи было наброшено нечто, что издалека можно было принять за неподдельную леопардовую шкуру. Костюм дополняли элегантные кроссовки "адидас" флюоресцирующего розового цвета.
- Wassup, doc? – ответил mchawi на приветствие. Он был человеком современным и старался выражаться словно настоящий mwamericani.
Борейко следил за этим обменом любезностями без особого интереса. Он тер жгущие от недосыпа глаза – вот уже сутки, как он не сомкнул их.
Доктор Кидонго, одетый в рваные шорты и футболку, держа в руках верный "вингмастер", провел старика чуточку дальше. Капитан вдел, как они разговаривают, снизив голос. Но Борейко сделался от усталости настолько безразличным, что даже не пытался прислушиваться, о чем они говорят. Впрочем, вряд ли чего он бы понял.
А все же до утра мы дожили, подумал он. И это было единственным светлым пятном в их нынешнем положении. Он все так же понятия не имел, что делать, как вырваться из ловушки, из которой, вроде как, никакого выхода не было. И в которую, как прекрасно понимал, он сам позволил им влезть.
В течение почти что всей кошмарно тянущейся ночи он размышлял над способами спасения собственной шкуры. Поначалу он размышлял над тем, как при случае спасти доктора Мотабу, к которому уже успел почувствовать симпатию. Только фатализм африканского вирусолога казался непобедимым. Так что оставалось строить планы, как вытащить из лагеря собственную задницу, по мере возможностей, без дополнительных дырок, которые могли проделать пули. А аще: как уберечься перед неизвестным.
47
Wyrwalim chwasta (грамматически правильно будет: "wyrwałem chwasta") – культовая фраза, произнесенная актером Славомиром Сулеем в фильме Владислава Пасиковского "Псы 2. Последняя кровь" – Прим.перевод.