«Наверное, от удара по голове мерещится…» — Молодой матрос с трудом поднялся, пошатнулся и, еле удерживая автомат непослушными ослабевшими руками, спотыкаясь, побежал за удалявшимся врагом…
Наткнувшись на патруль матросов-связистов, лейтенант Мерит приказал занять оборону. Быстрей всех сориентировался мистер Бэндит, заняв надежную позицию за большим камнем и методически стреляя в темноту. Советские моряки не отвечали. И это было страшно. Стоило ему один раз пошевелиться, как совсем рядом с многоопытным мистером свистнули не разбиравшие чинов пули.
— Годдэм! — выругался гангстер и осторожно начал подбираться к лодке. — Не высунешь головы. Лейтенант, — позвал он Мерита. — Одно спасение — надо прижать красных к земле.
Мистер знал дело: не раз ему и его молодчикам удавалось огнем карманных автоматов прижимать к земле полицейские патрули и заслоны при налетах. Но здесь не получалось.
— Все пропало, лейтенант. Встреча откладывается. Надо уходить.
— Сэр, их только трое. Нас четверо, не считая того, кто должен прийти. Мы справимся с ними, слово моряка. Беллони и Гейт, — скомандовал он матросам, — приготовиться к атаке. Вы, сэр, обойдете красных справа. Надо отрезать их от поста. Внимание! — Мерит приподнялся, и в ту же секунду огненная прерывистая вспышка навек прижала его к земле.
Григорьев видел, как бессильно мотнулась черная голова одного из врагов среди серых камней.
Легко брезжил рассвет…
— Готов. Забыли, сволочи! Мы ж на своей земле. Вам здесь делать нечего, — сквозь зубы прошептал молодой сигнальщик.
Еще одна очередь, и мистер Бэндит еле успел метнуться за скалы. Матросы с подводной лодки подползли к нему. — Что будем делать, сэр?
— Выводите шлюпку за линию прибоя, — скомандовал Бэндит.
— А наш лейтенант? — спросил один.
— К черту вашего лейтенанта! — забывшись, вслух рявкнул мистер Бэндит и зашлепал по воде, уже не обращая внимания на выстрелы, надеясь только на темноту и свою удачливость. Прибойная волна чужого моря сильно ударила его и опрокинула на спину. Он с трудом поднялся и продолжал идти вперед, отплевываясь от горько-соленой воды и спотыкаясь на ослизлых камнях дна.
— Что за ерунда! Стоит ли рисковать своей шкурой ради какого-то паршивого лейтенанта? — бормотал Бэндит дрожащим голосом.
Под сильными гребками легкая шлюпка стремительно шла за линию прибоя.
Совсем неожиданно справа, где, по данным Бэндита, не было и не могло быть людей, раздались четкие сильные звуки пулемета. «Крупнокалиберный», — определил опытный мерзавец. Длинная стайка всплесков легла на воду недалеко от шлюпки. Вторая прямо приблизилась к резиновому борту. Зашипел выходящий из пулевого отверстия в борту воздух. Это вступал в бой пограничный наряд, подоспевший к матросам-связистам.
Один из гребущих на лодке застонал, выронил весло-лопатку и схватился за грудь. Шлюпка беспомощно закружилась на месте и начала идти к берегу.
— Гребите, черт вас дери! Еще по пятьсот таллеров! Пятьсот!
— Берите весло, мистер, — враждебно посмотрел на Бэндита уцелевший матрос. — Ему уже не понадобятся ваши таллеры… — прибавил он, сбрасывая тело товарища в воду. — Да быстрее, если вам дорога шкура.
«Не жалко… — неуклюже гребя, думал Бэндит. — Флот Соединенных территорий понес небольшую потерю. Ее легко восполнить в любом кабаке Западного или Восточного побережий…»
30. ДВА КАПИТАНА ТРЕТЬЕГО РАНГА
Отправив группу лейтенанта Мерита на берег с мистером Бэндитом, Колдуэлл спустился в центральный отсек и устало уселся на привычное место — в кресло.
— Недешево достаются таллеры, Бетти… — пробормотал он.
— Что сказал кэптен? — осведомился вахтенный.
— Ничего. — Колдуэлл махнул рукой и устало закрыл глаза.
Недолго отдыхал пират. Сквозь дремоту пришел к нему далекий, полустертый из памяти звук автоматной очереди. Колдуэлл вскочил на ноги.
— Боевая тревога! — скомандовал он и удивительно легко для своего массивного, начинающего жиреть тела взбежал по трапу на мостик. — Ад кромешный, — не удержался он.
Темень. Ни звука. Только шумит прибой. Но вот снопиками искр из-под колеса зажигалки прочертили берег в разных направлениях вспышки выстрелов. Шальная пуля шлепнулась о броню рубки.
— Отставить, — вполголоса запретил Колдуэлл матросам, расчехлявшим носовое орудие.
Вручая ему задание, коммодор Грехэм строго наказывал: никакого открытого вмешательства. Командир вспоминает слова коммодора: