Тукнут фанфары, конвейер промотает накладываемые друг на друга изображения. Застопорившись на разборчивом постере с костлявого вида чудовищем в конфедеративной форме, что похищает обнажённую девушку.
Всё это, на фоне изувеченных гор тел, глася надписью – “Вот враг”.
Видеовставки перемотаются, неисправный моноблок засвидетельствует ради Якоба хронику с замкнутым маршем шагающих взад-вперёд войск. Помехи скроют дальнейшее, но уже из динамиков гудя, в следующей сцене пролетит штурмовик. Сбросит бомбы на постановочный деревянный штаб противника, растрепав тот в щепки.
Закадровый голос скажет: – “Они не умеют воевать!”
С поднятыми руками и обрывками тканей, из траншеи появятся переодетые в конфедеративную форму войск актёры. Жалкого вида: заёрзанные, худые, горбатые. Двигаются по направлению к смеющимся над ними солдатами Демократического Альянса, не переставая выкрикивать, что сдаются. Впрочем, те не озлоблены, они не опустятся до уровня пыток и расстрелов, дружески делясь с побеждёнными последними сигаретами и едой. Заботливо накинут на костлявые плечи тёплые шинели, усердно заговорив на не передающую звук плёнку.
Закадровый голос продолжит: – “Посмотрите на их глупые лица. Заметьте этот отсутствующий взгляд. Видите!? Даже они, прислушавшись к словам разума, могут быть людьми…”
Плёнка пожелтеет, братание заменится на оркестр гудящих труб, за коими топают передовики патриотического воспитания. Закадровый голос осветит данные золотые минуты, что в будущем обязаны перерасти в века восторга и достоинства.
– Мы – миролюбивая нация. Но пусть только попробуют, пусть только дадут повод!
Диктор ойкнет, сегодняшняя видеовставка зажуётся слившись с будущей. Лицо передовика проткнёт дулом самозарядной винтовки, пропагандистской машиной просвещения завертевшись в резко-агрессивных параметрах: – “Наши люди обучены, подготовлены и максимально эффективны”.
Иллюстрируя передёргивающего затвор тяжёлого колёсно-передвигаемого пулемёта мальчишку, что принимает положение лёжа. Маскирующийся на местности противотанковый женский взвод, вооружённый прилипающими ДБФ.
“Нас свыше сорока миллионов!” – снизойдя, отрезвляюще наорала на Якоба записанная речь.
Сам он опомнится, а отзвуки протекающих боёв наполнят своей густотой улицы. Треснув уголками моноблока и повалившись бывшим искусством человеческой урбанистики. Якоб взволнуется, попробует подступить, смотря, как в виде карандаша по экрану проведётся волнистая брешь, издавая хрупким материалом скрип.
Удивительный образом, против собственной воли Якоб наклонится. Сильные руки обхватят паренька, зажмут рот, поволокут, вынудив послушать спокойный, ровный тон:
– Мне абсолютно без разницы кто ты. Я не пойму, как тебе удалось здесь оказаться?
Неожиданно схваченным Якоб с перепугу завоет в ладонь. Лишние секунды задёргается ногами и руками, поняв, что сопротивление бесполезно, чуточку подвинет голову, распознавая в угле обзора родные зеленовато-пятнистые графические знаки.
“Разведчики!” – если бы не прикрытый рот, от восторга во весь голос воскликнул бы Якоб.
– Странно, непонятно, почему они, – удобно развернув к моноблоку, держащий Якоба разведчик по неосторожности позволил разглядеть не менее шести человек в боевой раскраске лица. – тебя не заметили?
Обратив внимание паренька, как у моноблока воткнутся крюки. Завьются тросы, у коих странным образом одетыми, шныряют гражданские лица. У всех одинаковые шапки, широкие синие повязки на плече, поверх повседневной одежды, блистая застёгнутыми на два горизонтальных ремня бронежилетами. За спинами рюкзаки, колени и капельку повыше бедра прикрываясь подобием скоб с импровизированным защитным покрытием.
“Раз-два, взяли!” – напрягшись вякнет один из тянущих тросы.
Дорогостоящий механизм оторвётся до половины, брызнет крошечными остриями, сорвавшись и расколовшись в мельчайшие частицы.
– Выблядки. Ренегаты, суки! – выскажется держащий Якоба разведчик. – Пригрели змею.
А пока, отступники не помнят себя от радости, взявшись за руки подпрыгивают, некоторые их них умудряются выпускать в воздух целые обоймы кустарно собранных автоматических пистолетов. Ржаво-коричневого очертания заплаток, торчащих вычурных деталей по совместительству с нарезным стволом. У образцов оружия, где прицельная мушка напрочь закрыта вставляемой сверху прямоугольной обоймой, общей вместимостью не менее двадцати пяти патронов. Царапающей при стрельбе затвором пальцы и многих других грубых конструкторских недоработок, на самом деле мешающих только самую малость, контрастируя по соседству с “их” напоминанием, насколько же жизнь удалась.