– Что?
– Персики, – я снова повторил. – Именно так я буду тебя называть.
Глава 4
Эверли
– Персики.
Сказанное шепотом имя ударило меня как молния среди ясного неба, и любые надежды, что он не поймет кто я, вылетели в окно, как и мои планы на лето. Потому что я сразу узнала его. Он выглядел старше, шире и крепче, но эти глаза я не забуду никогда. Мой ковбой.
Да. Мой. Каким-то образом, за последние четыре года, он подсознательно стал звездой всех моих геройских фантазий. Я не могла это остановить, если бы даже захотела. Он заметил меня, когда никто больше не видел, он потратил время, чтобы помочь, когда никто не стал этого делать. Он был симпатичным и добрым, украв мое сердце и перевернув мою шестнадцатилетнюю жизнь с ног на голову всего лишь за одну ночь.
Прошло всего лишь четыре года, и даже если бы прошла вся вечность, я не смогла бы забыть своего ковбоя.
Он казался мне немного мрачнее. В его глазах не было того легкого озорства и добродушного понимания, что были четыре года назад. Его волосы были чуть длиннее, он больше не был худым и тощим, а, наоборот, имел подкачанные мышцы. На его лице было несколько морщинок, но это только придавало ему зрелости и великолепия. Коул, наверное, ел свой завтрак чемпиона и пил чертово молоко, потому что мой ковбой превратился в... Ну, в суперковбоя. И я ничуточки не злилась на него.
Тем не менее, я чересчур волновалась, потому что, когда я представляла Коула как своего ковбоя, было видно, что он вообще не думал обо мне. Как ни посмотри – ничего хорошего.
Я неосознанно потянулась к своему заднему карману проверить, была ли моя леди, с такими же глазами как у меня, все еще там. Почувствовав края фотографии, мое волнение отступило, и я попыталась понять, что он собирался делать дальше.
Неожиданно для меня, Джо спросил:
– А что насчет персиков, Коул?
Я посмотрела на своего ковбоя, зная, что это был момент истины. Миллионы крошечных скакунов промчались по моей груди, и я подумала, может ли кто-нибудь еще услышать гром в моих ушах. Я проглотила страх, который подкатывал к горлу. Я была хороша в этом. У меня было много практики. Я чертовски отлично умела притворяться.
В этот момент казалось, что время остановилось: наши взгляды были настолько сосредоточены друг на друге, что можно было почувствовать напряжение, от которого у меня бегали мурашки по коже. Пот выступил на лбу и над губой. Руки сжали колени. Мое детство, наконец-то, поймало меня. Я знала, что это неизбежно произойдет. Я не была достаточно уверена в том, что однажды то дерьмо, которое я сделала раньше в своей жизни, не возвратится и не укусит меня за зад. И этот день наступил, а укус был жесток.
И я должна была признать, что не могла остановить тех бабочек, которые порхали у меня в животе. Он узнал меня. Он тоже меня не забыл. У меня кружилась голова, и это было просто глупо, ведь в этот момент он держал мою судьбу в своих руках. Я прикусила губу и сжала салфетку на коленях обеими руками, сдерживая дыхание.
В одно мгновение он развеял всю напряженность, повернув свои плечи и голову в сторону Джо.
– Я тут подумал, что мне надо рано встать. Я думаю, что будет жарко и у нас тонны персиков для сбора, – сказал он непринужденно, как будто и не было того напряжения несколько секунд назад.
Оказалось, что Коул тоже чертовски хорошо умел притворяться.
Беспечно кивнув в моем направлении, он сказал «Ребенок» и продолжил дальше копаться в своей еде, игнорируя меня.
Ребенок? Я была бы обманщицей, если бы сказала, что меня не расстроил тот факт, как быстро он переключился на меня, но я только кивнула и сказала:
– Приятно познакомиться, Коул. – Я постаралась произнести слова уверенным голосом, чтобы скрыть дрожь в своих руках. И боль в сердце.
Я выдохнула и опустила свою салфетку, которую держала в руках. Схватив вилку, я начала перемещать еду по тарелке. Он не сказал. Но почему?
В конце концов, он мог рассказать Джо и Мисси все. Он мог сказать им, что я была воровкой и вруньей. Я не знаю, зачем он держал ту ночь в тайне, но в данный момент я была очень благодарна. Я полюбила этого человека несколько лет назад, и он все еще заставлял влюбляться в себя снова и снова.
Разговор о ферме ушел на второй план. Между тем, я не могла оторвать глаз от Коула. Коул Бриггс. У меня теперь есть его имя, и оно не разочаровало. Это имя в точности подходило к моим ковбойским фантазиям. Мой взгляд покинул его карие глаза, чтобы рассмотреть щетину на подбородке и представить, как она будет ощущаться на моих щеках, шеи, груди. Я краснею и улыбаюсь, перемещая свою еду по тарелке. Мне кажется, я слишком много раз в течение нескольких лет задавалась этим вопросом. Коул был еще красивее, чем я помнила его. Время чертовски хорошо отразилось на нем. Я бы удивилась, если бы он подумал, что время сыграло мне на пользу, но у меня было ощущение, что он не очень обрадовался моему присутствию, что было понятно по его взгляду. Кто может его винить? Он был явно близок с этими людьми, и я не была той девушкой, которую вы бы привели в свою семью.