– Я вижу, она замечательная, – тихо сказал Коул позади меня.
Я снова повернулась к нему. – Она больше, чем замечательная. Она моя лучшая подруга во всем мире. Эта женщина все для меня значит.
– О, ты ранила меня, детка! – Сказал громко Коди, стоя в дверном проеме с коробкой мороженого в одной руке, а другую драматично удерживал на груди.
Его блестящая пряжка на поясе захватила мое внимание. В этот раз там было написано "Дерзкий", а рядом была картинка блестящего петуха. Он заметил, что я смотрю на него и подмигнул.
– Я думал, что мороженое поможет мне найти лучшего друга, с которым можно будет позависать, – сказал он с притворной маской грусти на лице.
Каждая клеточка протестовала, но я встала и наставила палец на Коди. – Даже не думай покидать эту комнату с мороженым. Ведь могут произойти плохие вещи, мистер.
Коул засмеялся позади меня. – И похоже, что она настроена решительно, чувак.
Лицо Коди засияло, как будто он не видел Коула позади меня. Я закатила глаза.
– О, я не увидел тебя там, Коул. Я думал, что мы будем вдвоем, – сказал Коди, прыгая на кровать рядом с нами.
Я самодовольно улыбнулась.
Он достал две ложки из своего кармана и открыл коробку с мороженым. – У меня есть только две ложки. – Он поджал губы, глядя на Коула. – Похоже, мы с Коулом будем должны поделиться. – Он пошевелил бровями глядя на меня.
Я засмеялась.
Коул встал с кровати. – Я думаю, пришло время мне уйти, – сказал он хихикая.
Глядя на Коула, Коди облизал свои губы и прикусил нижнюю губу прежде, чем сказать, – Не бери это на свой счет. Здесь достаточно мороженого, а Эверли и я любим делиться.
Панический смех вырвался из меня, и я подавилась своей же слюной. Коул проявил свои джентльменские манеры, похлопал и погладил меня по спине, пока я не перестала кашлять, но его глаза смотрели на дверь, как будто он не мог выйти отсюда так быстро, как он хочет.
– Я в порядке. Ты можешь идти. – Я подтолкнула его, чтобы он ушел. Не было ли это слишком грубо?
Коул кивнул. – Хорошо. Ну, я просто зашел сказать, что забираю тебя собирать персики утром, ведь завтра большой сбор урожая. Так что, ребята, не засиживайтесь допоздна. Хорошо?
– Конечно, – ответила я, все еще тяжело дыша.
Коул покинул комнату, быстро закрыв за собой двери, как будто его преследовали гей-ковбои, хотя доля правды здесь была.
Я бросила подушку в Коди. – Да что с тобой не так?!
***
Как может быть так чертовски жарко в семь утра? Я не знала, но это было правдой. Даже в тонкой майке, обрезанных шортах и в сапогах я плавилась. Я стояла на вершине лестницы, которую Коул приложил к дереву, чтобы мы смогли достать до персиков, растущих на верхушке. Я сняла резинку со своего запястья и завязала волосы в пучок на макушке головы, надеясь, что это мне поможет.
Коул поднялся по лестнице на пару ступеней ниже меня, но все же он оказался под моим хрупким телом.
– Все в порядке? – спросил он.
– Да, – ответила я, хотя не была в порядке. Он был так близко, и этот знакомый запах дыма, я любила его почти так же как Роки Роуд (прим.пер. Вкусный десерт из кусочков миндаля, маленьких зефирчиков – «маршмеллоу» и шоколадного мороженого получил название: ”Rocky Road” – «Каменистая дорога».), который захватил мой здравый смысл.
– Хорошо. – Он посмотрел на персики. – Видишь вот те, розового цвета? – Он показывал на группу фруктов напротив нас.
Я кивнула, пытаясь не дышать слишком часто. Потому что, о, боги, он пах восхитительно.
– Они выглядят достаточно спелыми. Те, что бледнее позади них, еще не созрели.
Я снова кивнула, и Коул взял меня за руку. Он обвил нашими руками персик. Он нажал кончиками пальцев на верхушку плода возле стебелька.
– Чувствуешь, какой он мягкий здесь?
Я снова сжала пальцами плод без его помощи и сказала: – Да. Чувствую, какой он мягкий.
Он улыбнулся мне. – Хорошо. Это также знак, что он созрел и его можно срывать. Но будь аккуратной. Они легко повреждаются.
Коул ближе прижался к моей спине, и я задрожала. Этот способ, которым Коул меня учил всему, был пыткой. Я была на грани экстаза. Я жила для этих моментов так же, как и ненавидела. Потому что этот мужчина чертовски дразнил меня. Он отсылал меня назад в большой дом, вспотевшую, тяжело дышащую, с мокрыми трусиками не сосчитать сколько раз.
Он нежно сжал наши руки вокруг персика, покрутил и потянул вниз. Персик лежал в моей крошечной руке, а его грубая большая ладонь была обернута вокруг. Он поднес наши руки к моему лицу.