Я знала, кто она такая. Здесь не надо быть ученым, чтобы догадаться, что владелец этой старой, синей машины и детского кресла на заднем сидении, ни кто иной, как Марла. Первое, что я заметила, это жемчужное ожерелье на ее красивой шее. Потому что эти жемчужины изящно покоились на ее шее точно так же, как на фото мамы Коула, которое я носила в заднем кармане. Но мой желудок скрутило не из-за жемчужин. Нет. А из-за ее прекрасных голубых глаз. Ее шелковистых, идеально оформленных светлых волос. Ее безупречного макияжа. Ее красивого желтого сарафана, который подчеркивал ее волосы, она была удивительной, и не было ничего общего с той женщиной, которую я ожидала увидеть.
В моей голове Марла была плохим персонажем в этой истории, а плохие персонажи не выглядят как южные королевы красоты. Но она была. И, что еще хуже, она казалась действительно приятной. И это не выглядело, как будто ее заставляло что-то. Нет, эта девушка была счастлива встретиться со мной. Со мной? Я была в чертовом замешательстве.
Она убрала руку назад, и я поняла, что моя по-прежнему висит внизу, так что я быстро подняла ее вверх.
– Я Марла. – Она улыбнулась снова, и меня тошнило. Как она могла быть столь идеальной?
Я кивнула. Я улыбнулась вынужденной улыбкой, и думаю, что она так и выглядела. – Рада познакомиться, – я пробормотала, но это была неправда. Это было ужасающе. Я не ожидала, что она настолько красива. Так чертовски идеальна. И так чертовски мила.
– Эв, – сказал Коул за ее спиной.
Я отступила на шаг от нее и нашла своего ковбоя, его глаза невероятно мягко смотрели в мои. Ребенок сидел у него на руках, а Коул осторожно держал его крошечное тело.
Господи милосердный, но вид моего ковбоя, держащего это милое дитя, заставил мои яичники заныть от боли. Это заставило меня думать о наших малышах, моем и Коула. Это заставило меня думать о семье с ним. Только это был не мой ребенок.
Я смотрела на Грея и думала, насколько он похож на Коула. И я думала, что Остин и Коул, должно быть, очень похожи, потому что его ребенок был копией Коула.
– Это Грэйсон, – объяснил Коул, подходя ко мне.
Но в объяснении не было необходимости. Я понимала, что здесь происходит, но я никак не могла понять зачем. Почему Марла и Грей были здесь?
Одна пухленькая ручка прижалась к щеке Коула, и он улыбнулся, пока поворачивался лицом к Грею, и что-то бормоча губами. Грей начал заразительно хихикать, и Коул начал смеяться вместе с ним.
Мое сердце екнуло в груди от этой сцены, что сыграла на моих неуверенностях.
– Эй, Грей, – сказала я, беря его маленькую ручку, чтобы пожать ее. Я чувствовала себя неловко, потому что, может, Марле не понравится, что я трогала ее ребенка, но она только усмехнулась мне, что заставляло меня хотеть нахмуриться.
Она имела манеры чертовой королевы Англии, и мне хотелось кинуться через комнату и вырвать ей волосы от ревности. Я сделала глубокий, успокаивающий вдох, сдерживая мои заморочки.
«Не сегодня», – я наставляла себя.
Грей сжал мой палец в своей руке, искажая некоторые слова, и улыбнулся мне, и я невольно усмехнулась ему в ответ. Он был красивый, милый и такой невинный.
– Марла привезла Грея, чтобы увидеться, – объяснил Коул, умоляя меня глазами понять.
И я поняла, но это не означает, что мне должно это понравиться. И мне это не нравилось. Ни на йоту.
Я хотела, чтобы Коул увиделся с Грэйсоном, но я не хотела смотреть конкурс красоты от Марлы. Я почувствовала какую-то странную боль, которую никогда не испытывала прежде в своей жизни, за моими ребрами. Я чувствовала, что боль свертывалась спиралью внутри меня словно какая-то злобная змея, готовая нанести удар. Зависть. Ревность. Я ненавидела себя за это чувство, но я ничего не могла поделать. Я не могла остановить это.
– Я не знала, что они приедут, – сказала я с все еще вымученной улыбкой.
Я была ошеломлена. Может, если бы он меня предупредил, то я бы не была на взводе и не сдерживала все эти эмоции, не давая им выбраться наружу.
Коул понимающе посмотрел на меня. – Я знаю. Я собирался сказать тебе сегодня, но был так занят, что у меня не выпала возможность оповестить тебя.
Я кивнула в ответ, стараясь не быть сумасшедшей дамой, которой я была.
– Ты не возражаешь, если я приду к тебе в большой дом, когда они уедут? – спросил он, и я почувствовала, что мой желудок падает к моим ногам.
Боже мой, я вмешиваюсь не в свои дела. Они здесь собираются заняться семейными делами, а я была здесь лишняя.