- Малыш, я скучаю. Красавица тоже по тебе скучает. Я пошел сегодня расчесывать ее, но она не захотела иметь со мной ничего общего, – он хмыкнул и выпустил долгий вздох.
Слеза спустилась по моей щеке и упала на подушку под моей головой.
- Мы все по тебе скучаем.
Рыдание вырвалось наружу слишком громко в тихой пустой комнате отеля. Я прикусывала губу, чтобы заглушить его. Я не слышала Коула из-за своих криков.
- Я просто хочу, чтобы ты знала, что я думаю о тебе. Я всегда думаю о тебе, Эв.
Его хриплый, насыщенный голос был привлекательным, как и его запах. Хотелось прижаться носом к его рубашке так, как я много раз делала это раньше. Он никогда не узнает, насколько его запах, голос и доброта утешали меня. Не его вина, что все так произошло. Он был просто жертвой обстоятельств, как и я. Но это не имеет значения. Я не смогу снова туда вернуться.
- Я надеюсь, что ты позаботишься о себе.
Зазвучал гудок, и слезы полились рекой. Через пелену перед глазами я набирала Коула снова и снова, чтобы услышать и впитать в себя каждое сказанное им слово. Я запомнила заминку в голосе, когда он говорил “Эв”. Медленно вздыхал, когда называл меня “малыш”. Он замолчал, когда говорил, что скучает. Он твердо и решительно говорил, что думает обо мне. Я не смогла забыть ни одной интонации в его голосе. Я хотела зафиксировать в памяти это воспоминание, чтобы воспроизводить его, когда потребуется. Я знала, что оно понадобится много раз.
Глава 32
Эверли
- Почему? - это были первые слова, что сорвались с моих губ, когда Мама Лу открыла дверь. Я дала себе две недели, чтобы успокоиться. Для проведения разговора рационально. Постучав в дверь, я стояла на крыльце и ждала. И впервые за долгое время я почувствовала, что этот милый маленький скромный дом в сельской местности не был моим. Это взбесило меня. И предательство Мамы Лу душило. Слезы жгли мои глаза. Моё лицо горело от ярости. Ясно, что две недели – это недостаточное время, но в этот момент я думала, что и двух лет будет недостаточно.
- Маленькая Птичка, – вздохнула Мама Лу. В её голосе звучало облегчение, что со мной все в порядке, и сожаление, что она солгала мне.
Я знала её лицо лучше, чем кто-либо, поэтому не желала видеть чёртово раскаяние или милосердие. Я хотела получить ответы.
- Почему? – я снова потребовала, из-за чего мои кулаки сжались, а в ушах послышался стук сердца. Я думала о последних двух неделях, которые провела в отеле на краю города, но от этого стала только злее. Я думала о слезах, которые пролила из-за всех, кого любила – всех, кто лгал мне. Как всё изменилось в мгновение ока. Как я прошла путь от безмерного счастья до грустного одиночества. Как я скручивалась калачиком на старом матрасе и мечтала о своей постели в большом доме. Как мне не хватало улыбки Джо, несмотря на то, что я ненавидела его. Как сильно я нуждалась в Коди и в его дурацких шутках. Как бы я хотела, чтобы Коул лежал рядом со мной. Я так безумно скучала по нему, что мои кости начали ныть от боли. Я цеплялась за всё, что у меня осталось от Престона – шляпа Коула, которую он мне подарил, фотография Маргарет, а также его голосовые сообщения.
Я прижимала шляпу и фотографию к своей груди и выплакивала свои глаза. Меня переполняло горе. И всё ещё продолжало переполнять.
На лбу у Мамы Лу появились морщинки от беспокойства, и она вздохнула.
- Почему бы тебе не зайти внутрь, дорогая? Где мы сможем поговорить.
Я прикусила свою дрожащую губу, прежде чем сказать:
- Нет. Нам не о чем говорить. Ты солгала мне. – Одинокая слеза скатилась по щеке, и я гневно вытерла ее рукавом фланелевой рубашки. Я не хотела плакать при ней. – Вы все солгали мне, – обвиняюще сказала я.
Она подняла голову к потолку и закатила глаза. Я видела это так много раз, что сбилась со счета. Это был её способ собрать всё своё самообладание, которое она имела.
Она снова посмотрела на меня, перед тем как сказать с огромным терпением:
- Эверли, я с радостью отвечу на все твои вопросы, но не хочу, чтобы мы это делали во дворе. Зайди внутрь.
- Нет, – снова сказала я. Да, я вела себя как ребенок, но я думала, что хорошо справляюсь с тем, чтобы сдерживать всё своё дерьмо внутри. Я ни разу не топнула ногой и не повысила голос.