Боже ты мой. Он действительно не мог даже выдержать меня.
– Почему?
Я услышала ответ, но не могла ответить, потому что было миллион причин на это. Потому что, будучи младше, я отдала ему свое сердце. Потому что я хотела понравиться ему такой, какой я являюсь сейчас. Потому что я чувствовала вину. Потому что он накормил меня. Потому что я была его Персиком, а он был моим Ковбоем.
– Просто возьми. – Я протянула ему стопку четвертаков. – Просто возьми, – умоляла я. И это мне кое-что напомнило, возвращая меня назад в прошлое, где мы поменялись нашими ролями. Доброта тех воспоминаний поселилась в моей груди как тяжелый груз, и это было больно.
– Просто возьми. Сделай это для меня. Персик, это просто еда. Возьми. Я буду чувствовать себя лучше, если буду знать, что сегодня у тебя будет горячая еда. Хорошо? – он умолял. Он отрабатывал на мне свой «щенячий взгляд». Черт его побери.
Было очень странно брать у кого-то что-нибудь добровольно. Да, доля безумия здесь присутствовала. Я не привыкла к подачкам. Я знала, как воровать. По крайней мере, когда я крала, я зарабатывала еду своим умом и усердным трудом. А это что? Все казалось мне неправильным. Да, я облажалась. На протяжении многих лет, я как-то оправдывала воровство в своей голове. Мне пришлось. Это был единственный способ справиться с виной за все это.
Я смотрела на чизбургер и картошку фри, они пахли так чертовски хорошо. И мне было не важно, что он накормил меня своими закусками в поезде несколько часов назад. Я все еще была голодна. Поезд остановился на час, и мой ковбой умолял меня сходить в маленькую закусочную за пару кварталов от станции. Ему не надо было долго просить меня. Я не могла сказать ему «Нет».
Коул начал идти и рассказывать о лошадях. Он делал это часто, и я могу сказать, что он любит их, ведь когда он говорил, его глаза светились, а на лице была улыбка.
Официантка поставила его чизбургер и картошку перед ним, и он подсластил сделку.
– Шоколадный коктейль для Персика, – сказал он, кивая на меня.
– Я никогда не каталась на лошади. И я даже не видела ни одного человека верхом, – сказала я, изучая еду.
Его брови поднялись от удивления. – Серьезно? Мы должны что-то сделать с этим. – Он любезно улыбнулся. – Ешь.
Я заставляла себя съедать одну картошину время от времени. Один кусочек этого вкусного бургера. И это была чистая пытка, потому что я умирала от голода, а еда на вкус была потрясающая. Я застонала после очередного сочного кусочка, и он засмеялся. Я улыбнулась ему.
– Мы добавили тебе еще одно воспоминание, Персик, – сказал он, когда подали молочный коктейль.
Я нахмурилась, потому что ему надо было возвращаться назад в поезд менее чем через час, а мне нет. Мне нужно было попасть на поезд обратно на мою станцию. Время почти закончилось с моим Ковбоем, и скоро все, что останется – это только воспоминания.
– Я никогда раньше не пробовала молочный коктейль, – сказала я, глядя на «Шоколадную прохладу» передо мной.
Он удивленно посмотрел на меня. – Серьезно?
– Да, это как сердечный приступ, – сказала я, оглядывая закусочную. Она была милой, сделана под пятидесятые, с красными вращающимися стульями и белой стойкой, а также черно-красными кабинками по углам. Мы с ним сидели в одной из таких.
В восторге он сказал: – Ну, тогда пробуй. Я не могу дождаться, чтобы увидеть, нравится ли тебе это. – Он кивнул в сторону коктейля.
Но я просто продолжала смотреть на него, пока он не перестал есть и не посмотрел на меня. – Зачем ты это делаешь? – спросила я, не понимая, почему этот человек заплатил за мой билет на поезд. Купил мне еды. Захотел увидеть, как я попробую первый молочный коктейль в своей жизни. Если он не собирался меня трахнуть или причинить боль, тогда почему помогал? Это не укладывалось у меня в голове.
– Делаю что? – спросил он. Он посмотрел неодобрительно, и крошечная морщинка появилась между его бровей.
– Помогаешь мне. Почему ты помогаешь мне? Я не понимаю. Что ты будешь иметь с этого? – Я задала вопрос. Я чувствовала себя подавленной его добротой, полностью разрушенная всеми этими эмоциями.
– Я не буду с этого иметь ни одной чертовой выгоды. Разве все должно быть по определенным условиям? – спросил он. Он казался расстроенным из-за моего вопроса, но я все еще настаивала на своем.
– По моему опыту, да, Ковбой. Ничто в этой жизни не бесплатно, так в чем дело? – Я наклонилась и потянула глоток моего коктейля. И, о боги, это, наверное, лучшее, что я когда-либо пробовала в своей жизни.
Я не смогла скрыть эйфорию, которая прошлась по моему лицу, и мой ковбой не смог остановить хихиканье, которое вырвалось у него, глядя на мою реакцию.
В конце концов, он перестал смеяться. Его лицо стало серьезным, и он откинулся назад на диванчик и вздохнул. – Когда я был ребенком, у нас был ужасный пожар в доме. Мы почти лишились всех наших пожитков. Нам некуда было идти. Многие люди помогали нам, Персик. И без этих людей я не знаю, что бы делала моя семья. Поэтому, зависая с тобой сегодня вечером, мне не тяжело, а весело это делать. Таким способом я выплачиваю долг, помогая кому-то, как когда-то люди помогли моей семье.
– Прости, – сказала я, глядя на мою пустую тарелку. И сожалею, потому что никогда никто за миллион лет не был так добр ко мне, и он не заслуживал ничего плохого. Он был одним из самых забавных, самых милых, самых щедрых людей, которых я когда-либо встречала в своей жизни, и я знала, что никогда не забуду нашу ночь вместе. Никогда.
И за одну ночь я открылась ему больше, чем кому-либо в жизни. Мой ковбой был особенным.
Он наклонился ко мне, поднимая пальцем мой подбородок. – Эй, Персик. Это было давным-давно, и есть вещи и похуже, да? – спросил он с добрым лицом.
Он был прав. Были определенно вещи и похуже. Я знала это как никто другой, что такое похуже.
Четвертаки, выпавшие на крыльцо с моей ладони, вытащили меня из воспоминаний и вернули к настоящему. Я наклонилась, чтобы подобрать их. И снова столкнулась с Коулом. Он казался взбешенным.
– Я слышала вас с Мисс Джейн, – сказала я, переводя снова взгляд на крыльцо. – Ты хотел их и…
– И что, Эверли? Ты думала, что стопка гребаных четвертаков должна убедить меня, что ты не воровка и не лживая стерва? – обвинил он меня.
Я вздрогнула, отводя взгляд от него.
Он наклонился ко мне ближе, чтобы запугать меня своим ростом и размером. – Я знаю, что ты сегодня была у меня дома. Лео сказал, что видел тебя здесь. Ты пыталась украсть что-то у меня? – Он насмешливо улыбнулся. – Ну, удачи тебе! Потому что, знаешь что, Эверли? – Он махнул рукой по воздуху возле себя. – Здесь ничего не осталось! Ни хрена! – Слюна вылетела из его рта.
Боже, мое сердце разбилось. Мой ковбой был так одинок, и он кричал на меня, потому что я видела это. Я видела его одиночество, его печаль, как будто он однажды увидел мое – и возненавидел это.
– У меня нет никого. И ничего, Персик! – Он подошел ближе и закричал мне в лицо.
И это имя. Персик. На протяжении стольких лет я хотела услышать это имя. Только сейчас отвращение и ненависть просачивались из него. Оно кинжалом пронзило мое сердце. Больно. Очень больно.
Мое тело дернулось, заставив меня отступить, только мой ковбойский сапог обнаружил воздух вместо крыльца. Мое тело потянуло меня назад и почти заставило меня свалиться по ступенькам вниз. Испуганный крик в моей груди почти вырвался наружу. Но, вместо этого, сильная рука обхватила меня за талию и притянула к твердой груди.