Я жевала свою губу и пялилась на Коди. Я понятия не имела, что я здесь делаю. Я должна была помогать на ферме? Или ухаживать за Джо? Я поднесла руку ко рту и начала жевать ноготь на большом пальце. Я не любила неизвестность – она всегда предвещала для меня плохие вещи. И тот факт, что мое настроение колебалось между головокружительным волнением и страхом, заставлял меня беспокоиться.
Взяв мою руку своей, Коди сказал:
– Эверли. С тобой будет все хорошо. Ты полюбишь Джо. Ты полюбишь Коула. В основном потому, что он самый лакомый кусочек среди всех ковбоев мира! – Он тихонько засмеялся и продолжил. – Но главное – это потому, что все полюбят тебя, сладкая! Ты будешь в порядке, так что перестань грызть эти красивые пальцы, хорошо?
Я надеялась, что Коди был прав. Я хотела быть здесь, но никогда в жизни я не чувствовала себя так неуместно как сейчас. Я оглянулась кругом, задаваясь вопросом, как я, бедная, из низкого класса воровка, собираюсь прожить здесь все лето в этом замке, построенном для Южной Принцессы.
Глава 3
Коул
Господи Боже. Я не хотел снова разговаривать с Джо. Помимо этого, мы обсуждаем одно и то же уже на протяжении нескольких месяцев, и я думал, что это больше не повторится. Ни один человек не может быть быстрее, чем Джо в его проклятом кресле. Он ездил за мной на этой Богом забытой штуковине на протяжении часа, преследуя меня до гребаной смерти.
Я кормил лошадей, а он припарковался прямо позади меня. Если бы он был ближе, то официально был бы в моей заднице.
- Коул, я знаю, ты еще страдаешь, но рано или поздно ты должен подумать о ребенке, понимаешь?
Он не может говорить это всерьез. Конечно, я думал о ребенке. Я не делал ничего, кроме того, как думал о нем за последние три месяца, и каждый раз мое сердце разбивалось на миллион кусочков. Я едва мог дышать, думая об этом. Даже сейчас, когда я убирал это дерьмо и сено, невыносимая боль прожигала мою грудь.
Я бросил лопату и обратился к Джо:
– Твою мать, не смей, Джо. Просто не надо. Ты понятия не имеешь, о чем я думаю или как себя чувствую. Ты для меня как семья, но просто отвали. Я закончил этот разговор. – Я вытер свои мокрые от пота руки о джинсы и снял черную ковбойскую шляпу. Затем вытер лоб краем своей белой майки и глубоко вздохнул.
– У меня был ребенок, понимаешь? – Джо сказал так тихо, я подумал, что ослушался.
Я надел свою шляпу и в недоумении посмотрел на него.
– Что?
– Она ушла, Коул. У меня даже не было возможности вернуть ее. Ты понимаешь, что я говорю? Этот выбор был сделан без меня. А у тебя все еще есть шанс. Пойди и посмотри на этого малыша, если хочешь, сынок. Не позволяй своему гневу и ненависти держать тебя вдали от своего ребенка.
– Черт возьми, Джо. Ты не понимаешь? Это просто! Он, черт возьми, не мой! Она соврала. Он соврал. Все это была ложь. Он не мой сын. Он сын Остина, и я ни хрена не могу с этим поделать, но могу принять это. – Я снял шляпу и бросил ее в сарай.
Господи, она снова болела. Боль в груди горела огнем, и мой желудок скрутило. Шесть месяцев тот малыш был моим, и сказать, что это было самое прекрасное время в моей жизни – это значит, ничего не сказать. Я понимал, что делаю предложение Марле не из-за большой любви, но я надеялся, что этот ребенок, которого я зачал, сделает нас ближе, пока мы не созреем для настоящих чувств.
Все мои надежды рухнули в тот момент, когда я застал ее спящей с моим братом, придя с работы. Они присвоили моего ребенка и убежали, как будто их задницы горели в огне. Не то, чтобы я мог их винить. Я потерял рассудок. Мне даже не приходило в голову до той ночи, что Грэйсон может быть не моим. Я лежал там, пытаясь понять, как долго это происходило прямо под моим носом, и мысль ударила меня как кувалда по сердцу. Что, если эти добрые, шоколадные глаза и те ямочки не были моими? Что, если они принадлежали Остину? И если я подумал, что теряю рассудок, когда нашел Марлу со своим братом, я ошибался, потому что это было ничто по сравнению с теми огромными мучениями и гневом, которые я испытал, когда тест на отцовство показал, что я определенно не его отец.
Но в течение шести приятных месяцев, я все это имел. А в последние три, я находился в аду.
Смотреть в грустные глаза Джо было слишком для меня. В конце концов, я потерял то счастье, и он знал об этом. Жалость в его глазах чуть не убила меня. Я пробежался руками по своим волосам, потянув за пряди, надеясь, что эта боль ослабит страдания в груди и каким-то образом покончит с пустотой в моем сердце, которая шесть месяцев назад была переполнена.
– Я знаю, что ты страдаешь, Коул, но только твое упрямство не позволяет тебе быть частью жизни этого мальчика. – Джо объехал меня на своем кресле и направился к выходу из сарая. Он был настолько быстрый, что только следы и пыльный воздух напоминали, что он был здесь.
Иисус. Он был прав. Я был чертовски зол и имел на это право. Марла использовала меня все это время, пока мой чертов брат был за моей спиной. Когда я мысленно вернулся назад, то понял, что все имело смысл. Я был братом, у которого были мозги на месте. И мое чутье подсказывает мне, что я оказался просто лучшим вариантом. У меня была личная заинтересованность в этой ферме. Тем временем, Остин проводил свое время, пытаясь играть на "родео" и в азартные игры, и он думал, что, в любом случае, попасть в ад не надежней. Я был непоколебимым как скала, в то время как Остин был полной противоположностью. Не надо быть гением, чтобы догадаться, почему она повесила беременность на меня. Я даже не могу винить ее. Мой брат всегда был полным дерьмом, и теперь я могу добавить свою невесту в длинный список говна, которое он мне преподносил годами.
Я положил остаток сена и подумал о словах Джо. Он был отцом для меня большую часть моей жизни. Я любил его, как будто он моя семья. Он делал многое для меня и моей семьи. Теперь, когда моя мама ушла, он был почти всем, что у меня осталось. Но я не чувствовал себя обманутым. Иметь дело с Джо было также очень тяжело. Я был более чем удивлен, что у него была дочь, и она исчезла. Я не думал, что у Джо есть секреты от меня, но все равно он задел мои чувства. Я полностью понимал его, потому что, когда я узнал, что Грей не был моим, я думал, что буду оплакивать его так же, как если бы он умер. Он больше не был моим, чтобы задержаться посреди ночи. Я не буду рядом, чтобы увидеть его первые шаги, его первый зуб. Он не был моим, чтобы учить его играть в мяч или кататься на лошади. Марла и Остин забрали не только моего ребенка. Они забрали мою мечту.
Я не знал, как это переживу. Просто казалось, что я никогда не смогу простить Марлу и брата. Я не знал, смогу ли я когда-нибудь увидеть лицо дорогого Грея и не пожалеть, что он не мой сын. Сейчас это казалось невозможным.
Пот стекал по моим бровям на глаза, когда я шел от амбара к большому дому на ужин. Он жег мои глаза, но мне это было по душе. Это было хорошим отвлечением от ощущения пустоты, которое, казалось, никогда больше не уйдет. Я ненавидел это чувство грусти постоянно, но я ничем не мог помочь себе, и поэтому, оттолкнув грусть, я заменял ее гневом. Это заставляло меня чувствовать себя сильнее и держать все под контролем.
Женский голос, доносящийся из кухни, привлек мое внимание, когда я вошел в дом. Это не было похоже на Мисси. Она была здесь большую часть времени, готовила, убирала и заботилась о Джо, когда это было необходимо. Она была с Престоном на протяжении многих лет, и я могу сразу сказать, что это не она.
Я вышел из-за угла и нашел нового человека за маленьким кухонным столом. Это была девушка, но я не видел ее лица. Ее голова была опущена и волосы не давали мне разглядеть ее лицо, в то время как она накладывала овощи на свою тарелку.
Джо заговорил, в то время как я вытащил стул и плюхнулся напротив новенькой девушки, которая, казалось, слишком внимательно изучала свою еду.
– Рад, что ты, наконец, присоединился к нам, Коул. Я уже думал, что мне придется охотиться на твою задницу, чтобы притащить ее на ужин, – сказал Джо, поджимая свои губы.