— Объединенный фронт. Я рассчитываю на тебя, Долли, — прошептал он, склонясь к ее уху.
Это был скорее приказ, чем напоминание о том, чего он ждет от ее присутствия. Он смотрит на свою мать как на противника? Подозревает, что она приложила руку к тому, что Клод чувствовала себя несчастной в этом доме? Выгнав одну сестру, она вряд ли смирится с присутствием другой.
Долли настроила себя решительно, собираясь оказать сопротивление. Двери перед ними открылись, и они вошли в великолепную просторную комнату. Она была потрясена элегантностью интерьера: старинная мебель, картины в тяжелых бронзовых рамах, красивые лампы и канделябры. Выложенный узором паркет сверкал восковой желтизной.
Но ее восхищение окружающим великолепием было недолгим. На диване лицом к дверям сидела женщина, чье присутствие сразу приковало внимание Долли, заставив забыть обо всем, потому что по обеим сторонам от нее сидели дети.
Мальчик был так сильно похож на отца, что это сразу бросалось в глаза, а девочка — точная копия Долли в детстве: прозрачные голубые глаза, копна кудрей золотисто-абрикосового оттенка… Дочка ее сестры, но вполне могла сойти за ее собственную.
Сердце перевернулось в груди.
Она всегда мечтала иметь семью, и вот ее желания, надежды, мечты исполнились: настоящая семья прямо здесь перед ней, стоит только протянуть руку.
Дети уставились на Долли, по-видимому не менее потрясенные, чем она. Они помнят свою мать? Вряд ли. Мальчику было на вид пять или шесть, девочке года три-четыре. Два года прошло с исчезновения их матери, но, возможно, они видели ее фотографии…
Долли не сознавала, как долго длилось молчание. Время остановилось, мысли и чувства, бурлящие в ней, затихли.
Мальчик осторожно сполз с дивана, поставил крепкие ножки в лакированных ботинках на пол, его личико выражало решимость. Совсем как его отец, подумала Долли, прирожденный лидер.
— Ты похожа на маму, — заявил он.
Долли ободряюще улыбнулась ему.
— Я сестра твоей мамы, а мы с ней близнецы, — объяснила она. — Я твоя тетя Долли из Америки.
— Значит, мама уехала в Америку? — спросил мальчик.
— Прости, Жиль, но я не знаю, где мама, — мягко сказала Долли. — Я даже ничего не знала о тебе, пока твой папа не рассказал. — Она протянула к нему руки. — Я очень хочу узнать тебя получше. Надеюсь, ты не возражаешь?
Он кивнул, продолжая внимательно рассматривать ее.
— Мама часто обнимала меня, — сообщил Жиль.
Он забыл, что такое материнское тепло и нежность! Сердце Долли мгновенно потянулось к нему. Он был похож на Реймонда, но он был и сын Клод, ее первенец.
— Я с радостью обниму тебя, Жиль.
Его лицо просияло от удовольствия. Он подпрыгнул, потом рванулся к ней через комнату. Долли наклонилась, готовая поймать его. Он влетел в ее объятия и, обхватив шею руками, застыл в молчании, потом заговорил снова:
— Лилиан не помнит маму. Она была очень маленькая, когда мама потерялась. Я рад, что папа нашел тебя, тетя Долли, потому что теперь Лилиан сможет узнать, какая была мама. — Он серьезно посмотрел на Долли, понимая, насколько трудная задача стоит перед сестрой. — Я рассказывал ей… Но теперь ты здесь, и ей будет легче представить…
Долли тоже надеялась, хотя сама имела очень мало информации о своей сестре. Возможно, быть похожей на нее достаточно для детей?
Жиль посмотрел на отца, ища поддержки.
— Ведь это хорошо. Правда, папа?
Реймонд, чье лицо словно осветилось изнутри, потянулся и потрепал мальчика по голове.
— Очень хорошо, Жиль. А теперь иди ко мне, чтобы тетя Долли смогла обнять и Лилиан.
Мальчуган с готовностью забрался к отцу на руки, и Долли отметила, сколь сильной была привязанность между этими двумя мужчинами — большим и маленьким. Сделав глубокий вдох, она проглотила ком, вставший в горле, и быстро повернулась к девочке, которая слезла с дивана, но все еще не решалась сдвинуться с места, робко держась за колени бабушки.
— Лилиан, — тихо позвала Долли, протянув руки.
— Иди, Лили, — нетерпеливо подбодрил сестренку Жиль. — Посмотри на ее волосы. Они такие же, как у тебя. И совсем как у мамы, я ведь рассказывал тебе.
Настоящий лидер, снова подумала Долли. Между тем Лилиан внимательно посмотрела на волосы Долли, потом, захватив один локон со своей головки, девочка поднесла его к глазам, сравнивая. Долли решила перехватить инициативу и с теплой улыбкой направилась к малышке.
— И что же, Жиль всегда говорит тебе, что нужно делать?
Маленькая девочка серьезно кивнула.
— Но ты не всегда делаешь то, что он говорит?
Малышка покачала головой.
— А что ты хочешь сделать сейчас?
Головка робко опустилась вниз.
Долли присела около племянницы.
— Давай я скажу, что хочу сделать.
Легкий кивок, большие голубые глаза доверчиво сверкнули сквозь густые ресницы.
— Я хочу подержать тебя, как папа держит Жиля. А ты?
Большой вдох для храбрости, и еще один взгляд на волосы Долли, затем окончательный кивок.
Долли обхватила Лилиан и поднялась, прижимая ребенка к своему плечу, едва сдерживая переполнявшие ее чувства. Лилиан прижалась к ней и гладила ее волосы, пропуская пряди сквозь свои пальчики. Улыбка удовольствия залила ее личико. Наконец она отважилась и заговорила:
— У всех волосы такие темные… и у Жиля, и у папы… Теперь у меня есть кто-то такой же, как я.
Волна безудержной нежности захлестнула Долли.
Как твоя мать, хотелось ей прокричать.
И еще, возможно, как твоя ирландская бабушка, которая погибла во время землетрясения.
И мы никогда не узнаем их.
Но мы нашли друг друга, и теперь никто не посмеет разлучить нас в этой жизни, беззвучно шептала Долли. Ни Реймонд, ни Мэриан, ни бабушка, которая с хитрой полуулыбкой следила за происходящим, видимо про себя взвешивая ситуацию.
Они оба — Реймонд и его мать, — наблюдая за развитием этой сцены, не вмешивались, но Долли, вовремя сообразив, что ее жадное внимание к детям могло показаться невежливым, повернулась к даме, судя по всему исполняющей обязанности хозяйки дома, и поклонилась.
— Мадам Дадье…
Матери Реймонда — женщине, красивой холодной бездушной красотой, — можно было дать и сорок и шестьдесят, но наличие прядок седых волос в ее иссиня-черных волосах свидетельствовало, что она мало внимания придавала возрасту. Ее серые глаза не выражали никаких эмоций по поводу происходящего. Женщина, знающая свою силу и имеющая вес в обществе, подумала Долли, женщина, которую трудно переубедить, у нее на все есть свое мнение. Она, казалось, даже не требовала соблюдения формальной вежливости при знакомстве.
Чуть-чуть склонив голову и сдержанно улыбаясь, мадам Дадье процедила:
— Мадемуазель Карлайл…
— Ты удовлетворена, маман? — послышался голос Реймонда, резкий и вызывающий.
Она поднялась — высокая, с царственная осанкой — и насмешливо взглянула на сына.
— Ты что же, Рей, думал, что я смогу оставить без внимания твой приезд, да еще с такой гостьей? Теперь я оставляю тебя с детьми, как ты, по-видимому, хочешь. Няня ждет в детской.
— Спасибо, — усмехнулся он в ответ.
Мадам Дадье оглянулась, и ее серые ледяные глаза остановились на Долли.
— Поговорим за ужином. — Уголки губ едва заметно дрогнули. — Предвкушаю интересный вечер.
Долли не мигая встретила бесстрастный взгляд, ее собственные глаза смотрели прямо и открыто.
— Спасибо за ваше… понимание, мадам, — вежливо отозвалась она, решив не отступать.
Одна прямая бровь вопросительно изогнулась.
— Однако любая точная копия бывает только внешней. Ну конечно… — Ее взгляд обратился к сыну. — Я вижу, в лице мадемуазель Карлайл нас ждет еще не один сюрприз, Рей.
— До вечера, маман, — коротко произнес Реймонд.
Она кивнула и, не сказав ничего в ответ, удалилась из комнаты.
Долли видела, что что-то происходит между ними, но, что именно, пока понять не могла. По ее мнению, Реймонд Дадье был настроен решительно, и это включало установление родственных отношений между его детьми и их новой тетей. За что она была ему искренне благодарна.