Выбрать главу

— Да? Думаю, это все же касается больше вас, — ответила Долли, сознавая, что никогда ей не удастся изменить враждебную позицию этой женщины, но, тем не менее, в ответ на робкие миролюбивые нотки добавила: — Если мой приезд расстроил кого-то, то прошу прощения. Поверьте, я совсем не хотела…

— Это совершенно не соответствует действительности, — вдруг послышался низкий баритон. Мужчина, сидевший на диванчике лицом к камину, поднялся и шагнул к Долли, приветственно протягивая руку. Он был пониже ростом, чем Реймонд, и поплотнее; его темные волосы непослушно вились, несмотря на все старания усмирить их. Черты лица напоминали брата, но, пожалуй, были лишены утонченной элегантности последнего. Он выглядел моложе Рея и Глэдис.

— Я Жак, брат Реймонда, — представился он, стремясь сгладить неловкую ситуацию. — Добро пожаловать в Кресси! — тепло добавил он, и Долли протянула ему руку.

Совершенно очевидно, что он рад ее присутствию и ему неприятно из-за сцены, учиненной его сестрой.

— Спасибо, Жак, — ответила Долли с благодарной улыбкой. — Я очень хотела увидеть детей.

Он улыбнулся в ответ.

— Они очаровательные? Правда? — Он указал на свою жену. — Пожалуйста, извини Люсиль, что она не встает поздороваться с тобой. Если ты заметила, мы ждем первенца.

— О, Люсиль, ради Бога не беспокойся! — проговорила Долли, улыбаясь беременной женщине. — Мне очень приятно познакомиться с тобой.

— И мне тоже, Долли! — последовал радушный ответ.

И Люсиль — очень симпатичная молоденькая женщина с волнистыми каштановыми волосами, мягко обрамлявшими нежное лицо, которое, несомненно, располагало к дружбе, тепло улыбнулась Долли. Та, в свою очередь, поняла, что жена Жака хотела бы продолжить беседу, но враждебность Глэдис привела в трепет весь маленький семейный кружок, в том числе и Люсиль, ведь ей еще много лет придется жить под одной крышей с сестрой брата, тогда как она, Долли, здесь, скорее всего, временная гостья.

— Присядьте, Долли, Рей! — настаивал Жак, стремясь отвести внимание от жены. — Позвольте, я налью вам чего-нибудь? Что вы предпочитаете?

Он всячески поддерживал разговор по поводу поездки Реймонда в Париж. Долли устроилась на диване напротив Эдит, Рей рядом с ней, лицом к сестре. Жак налил им шампанского. Мадам Дадье, убрав руку с руки дочери, не произносила ни слова, сохраняя выражение самодовольства на холеном холодном лице. Глэдис тоже молчала, но было ясно, что внутри у нее бурлят страсти и она просто ждет подходящего момента, чтобы ринуться в атаку. Люсиль изображала безмятежность, не глядя ни на кого, кроме собственного супруга.

Как только в разговоре между двумя мужчинами возникла пауза, Эдит воспользовалась возможностью расспросить Долли о ее жизни. Вопросы задавались с невинным видом, изображающим подлинный интерес, и Долли отвечала со всей правдивостью, так как ей нечего было скрывать. Только когда речь зашла о ее работе, в разговор вмешалась Глэдис.

— Медсестра? — сказала она и поморщилась, как будто речь шла о чем-то неприличном.

Решив не поддаваться на подобные выпады, Долли с улыбкой повернулась к жене Жака.

— Да, и знаешь, Люсиль, мне приходилось работать в родильном отделении, так что я буду счастлива поболтать с тобой, если у тебя возникнут какие-то проблемы.

Молоденькая женщина слегка порозовела.

— Как мило! — робко пробормотала она.

— Я не знала, что медсестры так много получают, — не унималась Глэдис, — ведь это платье от Лагерфельда?

— Совершенно верно, — подтвердила Долли не моргнув глазом, мгновенно решив не вдаваться в подробности его приобретения.

— И оно очень идет тебе. — Рей подвинулся ближе к Долли, наполняя ее сердце тревожным трепетом.

— Спасибо, Реймонд. — Она подняла на него сияющие глаза и смутилась, поймав его взгляд, с явным восхищением скользящий по ее фигуре.

Глэдис не выдержала и вскочила.

— Пора за стол, — объявила она.

— Да, пожалуй. По-видимому, уже все готово, — согласилась Эдит, величественно поднимаясь с дивана.

Жак помог своей жене встать, и они последовали за дамами к двери в углу гостиной. Долли казалось, что Рей ждет, пока все уйдут, и она тоже не шевелилась.

Поднявшись, он потянул ее за собой так быстро и ловко, что Долли и не заметила, как его рука скользнула ей под локоть. Она сказала себе, что в этом нет ничего особенного, просто она должна выполнять его условия, как бы они ни смущали ее. Кроме того, очень скоро им снова придется сидеть рядом.

Столовая, в которую они вошли, по цвету гармонировала с семейным салоном; бледно-зеленое, кремовое и персиковое контрастировало с полированным деревом массивного стола и стульев с высокими спинками. Хотя Долли и не привыкла к такому уровню жизни, но, в конце концов, замок есть замок, и все это великолепие больше не занимало ее.

Стол был накрыт на шесть персон. Хрусталь переливался, отражая трепещущее пламя свечей, серебро сверкало, тонкий фарфор изумлял изяществом форм, белые лилии в высокой вазе издавали умопомрачительный аромат… Члены семейства двинулись к своим привычным местам. Жак и Люсиль уселись по одну сторону стола, Эдит в дальнем торце, место во главе стола, видимо, предназначалось Реймонду, а Глэдис уселась по правую руку от него, так что для Долли оставался стул между ней и Эдит.

Но Реймонд, подойдя к столу, остановился.

— Глэдис, я бы хотел, чтобы сегодня рядом со мной сидела Долли, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

Глэдис повернулась к нему с перекошенным от злобы лицом.

— Но она тебе не жена, Рей! Я по праву должна сидеть здесь!

— Моя гостья будет сидеть там, где я считаю нужным. И я хочу, чтобы Долли сегодня заняла место Клод. Будь добра, пересядь.

Это прозвучало как приказ, и было совершенно очевидно, что Реймонд отдает себе отчет, какую бурю он породил своим заявлением. Но он не собирался отступать.

Долли показалось, что она уловила мгновенную вспышку ненависти в глазах Глэдис, направленных на брата. Обычное ли это соперничество между братом и сестрой? Или, может быть, ревность? Но скандала, который повис в воздухе, не произошло. Глэдис, пожав плечами, освободила злосчастный стул, пересев на соседний, поближе к Эдит.

— Я не понимаю тебя, Рей, — усмехнулась она. — Если бы я была на месте Долли, то мне было бы неловко сидеть там, где обычно сидела Клод.

Долли замерла. Удар пришелся прямо в сердце.

— А я счел бы это за честь, и, насколько мне известно, сестра моей жены достойна ее, — возразил Реймонд, с подчеркнутой любезностью усаживая Долли, прежде чем занять свое место во главе стола. Окинув с улыбкой всех присутствующих, он опустился на свой стул. — И прошу запомнить: Долли есть Долли и так будет всегда. Она это она, не тень ее сестры. — Улыбка коснулась Долли, и в ней было такое неприкрытое восхищение и одобрение, что она с трудом выдержала его взгляд.

Была ли она пешкой в какой-то сложной игре? Или он не соображает, что говорит? Долли терялась в догадках, но в этот момент очень кстати появился дворецкий в сопровождении двух горничных, которые начали хлопотать у стола и наливать вино в бокалы. На первое подали суп из спаржи, к нему хрустящие теплые булочки и сливочное масло, кусочками нарезанное и лежащее во льду.

Долли не решилась разломить булочку, боясь накрошить на столе. Не хватало еще привлечь критические взгляды. И тут Глэдис заметила:

— Возможно, Долли даже не знает, насколько сильно похожа на свою сестру. Клод никогда не прикасалась к булочкам, — добавила она, фальшиво улыбнувшись, затем вонзила острые зубы в белый мякиш.

— Просто я хочу начать с супа, а уж потом… — небрежно заметила Долли. — Думаю, у каждого свои привычки в еде.

Казалось бы, такая роскошная обстановка должна сдерживать людей, делать их вежливыми и предупредительными, но, по-видимому, здесь царили другие порядки.