Потеряв из виду мужчин, Эли повернула назад к дому, не забыв купить свой любимый кофе. Сегодня не буду курить. Хватит, у меня же есть сила воли. Докурилась, уже какие то чудеса вижу, галло. Ничего и не было в действительности. Правильно, что в банк не зашла, еще бы в психушку забрали.
День в Сан-Франциско выдался необычно влажный, и Эли собралась в душ, но перед этим автоматически, как обычно делала, включила телевизор. Для нее телевизор был как человек в доме: появлялись звуки, отступало одиночество — известная иллюзия телевизионной эпохи.
Но сейчас полицейские сирены делали шум от телевизора невыносимым. Эли усилила звук. Сирены, оказывается, гудели не только в телевизоре, но и на улице. Передавали экстренное сообщение. Всего несколько минут назад двое неизвестных ворвались в банк и под угрозой оружия вынесли наличными более двадцати миллионов долларов. Сработала видеокамера, и вот они — фотографии бандитов.
— Боже! — вскрикнула Эли. — Это же они! И вот он, этот тип с гало! Так значит, не зря она видела это кольцо вокруг его головы. Фантастика какая то!
— Всех, кому что-то известно о событии, просят обратиться в полицию по телефону…
Она обязана пойти, но что сказать? Правду — так никто не поверит, а если еще и узнают про наркотики…
Гл. 5 Гипотеза Вейна
Прошло всего несколько дней после памятного видения, о котором она все-таки сообщила в полицию, и ей позвонили домой. Мягкий мужской баритон спросил:
— Госпожа Коэн (это была фамилия Эли), вы можете уделить мне несколько минут?
А так как Эли, несмотря на все ее приключения, оставалась правильной и послушной девочкой, помнящей мамины наставления, она почти без колебания согласилась встретиться в кафе неподалеку от ее дома.
Мужчина, который ей позвонил, на деле оказался очень обычным, практически стандартным американцем. Вид его был абсолютно незапоминающимся. Он ей сразу показал удостоверение, но сунул его так близко к глазам, что она ничего не могла прочитать, а попросить объяснить подробнее она не решилась. Но он ей сам все пояснил.
— Мы не ФБР, но работаем с ними в тесном контакте.
А потом как бы невзначай добавил на хорошем иврите:
— Вэ ма ат митковенет ляасот кан?[2] — и снова перешел на обычный, без акцента, американский.
— Ани [3], — Эли запнулась от неожиданности, — ани…
— Инглиш, плиз[4], — тихо поправил он.
При всей своей неопытности, наивности Эли взяла себя в руки, сделав вид, что ничего не случилось, и как ни в чем не бывало продолжала беседу.
— Я собираюсь вернуться домой, но у меня пока временные денежные трудности, поэтому я отложила свой полет.
Разговор был недолгим и каким-то размытым, неконкретным. Лишь в конце он сказал:
— Хорошо, я подумаю, как мы можем помочь вам, госпожа Коэн. Вот мой телефон на всякий случай. Но я позвоню вам сам завтра или послезавтра.
Возвращаясь домой, Эли не замечала ничего вокруг из-за мыслей и эмоций, переполнявших ее юную голову. Она не могла понять главного: хотят ее поймать на наркотиках? Или ко всей компании Ника-Сэма подбираются? Ей стало страшно. Наверное, Ник и Сэм покупают или продают, а это серьезное преступление. Боже! — подумала она, — что делать, сказать парням, что спецслужбы уже рядом, или нет? Решила подождать все-таки до следующего звонка агента. Назавтра утром он ей позвонил, назначив повторную встречу в том же месте. Эли хорошо подготовилась, проиграв в уме предстоящий разговор.
— А если я больше не хочу с вами встречаться?
— Это полное ваше право. Но только я боюсь, если вы не пойдете на контакт, могут пострадать люди, много людей.
К такому повороту она была не готова.
— Поясните, пожалуйста, — попросила она, сама удивившись своей наглости.
— Я отвечу на любой ваш вопрос, госпожа Коэн, но только при встрече.
И не дав ей передохнуть, сказал как о решенном:
— Мы встретимся сегодня в пять часов в том же кафе, и со мной будет еще один человек. Не пугайтесь, солидный профессор, он вам понравится. До скорого.
И, не успев выслушать ее возражений, отключился.
Эли потеряла покой. Она даже не сообразила, что он дал ей телефон, по которому можно перезвонить ему. И не с кем было посоветоваться. Вдруг она отчетливо поняла, что одна, совершенно одна. И для чего профессор будет на встрече? Все это бурлило в ней, и ни на одном вопросе она не могла сосредоточиться. Так прошел день, вернее пролетел. Почему то в последний час перед встречей ее мучил совершенно женский вопрос: что одеть? В конце концов за десять минут до выхода она одела самое простое — джинсы и черную блузку. И, не наложив косметики, выбежала на улицу.