Он начал расспрашивать на вокзале каждого, под разным предлогом выведывая у них детали их портфолио и предложенные им маршруты. Но вскоре это утратило какую-либо ценность, так как большинство направлений ему было известно из личного опыта.
Поэтому на следующем этапе Йенс уже расспрашивал у встречных пассажиров не про них самих, а про их ближайших родственников и знакомых, стараясь получить наиболее достоверные данные.
О других зачастую говорили охотнее, чем о себе, к тому же гораздо реже врали и утаивали, что подтверждалось многократными совпадениями портфолио и доступных маршрутов у разных людей.
Записи Йенса пополнялись и пополнялись новыми данными, а он всё никак не находил того, что следовало бы скрывать от обычного пассажира. Ему начало казаться, что всё устроено лишь с целью уберечь нерадивых путешественников от зависти к более успешным и выдающимся попутчикам, дабы те не отчаивались и преспокойно продолжали следовать своими менее значимыми, преимущественно простенькими маршрутами. Но пока записи продолжали множиться, хоть и не так интенсивно, как в начале осуществления замысла, Йенс не спешил опускать руки и продолжал усердно трудиться.
Однако вскоре новые данные практически сошли на нет, и Йенс погрузился в более тщательный анализ уже имеющихся, в то время как рутинные расспросы начали вести его последователи – в большинстве своём такие же разочаровавшиеся и заблудшие, как некогда он сам, да те немногие, что, прознав о некоем загадочном Йенсе, специально приезжали к нему, фанатично веря в существование зловещей тайны, лежащей в основе устройства всей железнодорожной системы. Именно фанатикам, почитавшим Йенса, как предтечу грядущих перемен и слома системы, мы обязаны записями о его деятельности на станции «Медицинская-1» и в особенности описанием его отъезда после долгожданного открытия.
С головой уйдя в изучение накопленных данных о вокзалах и всевозможных направлениях, Йенс столкнулся с тем, что структурировать имеющиеся сведения на бумаге оказалось практически непосильной задачей, и тогда он со своими наиболее приближёнными последователями разработал другой способ выстраивания маршрутов. Они принялись чертить схемы от начала пути, сведения о котором были в дефиците, и до Конечной, о которой было известно только то, что она определённо должна существовать и к ней так или иначе ведут все известные им пути.
К тому моменту, когда построение общей схемы было в самом разгаре, число сопричастных делу Йенса стремилось к трём десяткам и они прочно обосновались в малом зале ожидания, полностью вытеснив оттуда обычных пассажиров, дожидавшихся прибытия своего поезда. Администрация станции «Медицинская-1» никак не реагировала на такую своеобразную оккупацию целого зала, возможно, это даже было им на руку, ибо Йенс и его загадочная схема маршрутов стали своего рода местной достопримечательностью, привлекавшей всё больше и больше новых пассажиров. Даже те, кому медицинское направление было чуждо, выбирали именно его только ради того, чтобы встретить Йенса и тем самым, как они считали, прикоснуться к некоему грядущему откровению, а если повезёт, то и вовсе стать свидетелями легендарного открытия, способного перевернуть всё известное ранее.
Самого Йенса такие прихожане мало волновали и представляли интерес лишь в том случае, если могли сообщить какую-то новую информацию касательно маршрутов и вокзалов, хотя и это не гарантировало им личной встречи. Для работы с рядовыми посетителями были выделены специальные помощники, те собирали у всех желающих информацию о известных им направлениях и проводили своего рода экскурсии вокруг кипевшей в центре малого зала работы. Там Йенс со своими ближайшими помощниками прямо на полу пытался начертить подлинную схему железнодорожных путей, чтобы увидеть всю систему разом и постичь столь тщательно скрытое от посторонних глаз.
Множество вариантов перебрали Йенс и его подмастерья, но неизменно сталкивались с двумя неразрешимыми проблемами, настолько запутывающими маршруты, что схема утрачивала всякую наглядность.
Проблемы возникали на двух наименее изученных участках любого маршрута – в его начале и конце.
Прежде всего, никак не удавалось понять едино ли начало всех направлений. Дабы не увязнуть надолго в разногласиях, построили две альтернативные схемы с одной и несколькими изначальными точками. Первая схема выходила более громоздкой и вынуждала повторно возвращать многие маршруты к единому началу, что выглядело крайне нерационально с точки зрения проектировки. Вторая же, напротив, значительно облегчала построение многих направлений, и была более простой в использовании, поэтому условились использовать именно её, тем не менее не забывая о том, что их допущение может быть ложно.