Став в 1913 году «профессорским стипендиатом», Шмидт получает доступ к секретной части университетской библиотеки. Здесь хранятся старательно оберегаемые от студенческих глаз революционные книги, в том числе многие работы Маркса и его последователей. Шмидт изучает их с большим интересом и начинает причислять себя к числу сторонников марксовой теории. Позднее, правда, он говорил, что в те годы настоящим марксистом еще не был.
Наступает лето 1914 года — мировая война. Волны официального патриотизма захлестывают города России. Они подхватывают и многих интеллигентов, прежде не подверженных шовинистическому угару. Один из популярных поэтов пишет стихи, которые повторяют на всех перекрестках: «Когда страна в огне и нет воды, лей кровь, как воду. Хвала войне! Хвала народу!»
Шмидт не воздает хвалы мировой бойне. Чтение марксистской литературы не прошло впустую. Он занимает последовательно интернационалистскую позицию. Сам он как профессорский стипендиат от военной службы освобожден. Вместе с университетом Шмидт эвакуируется в Саратов, где сдает последние экзамены.
В 1916 году университет возвращается в Киев. Приезжает сюда и Шмидт, уже ставший приват-доцентом. Освобожденный от недавней зубрежки мозг остро реагирует на все, что происходит вокруг. Даже в самом облике Киева, хорошо знакомого Шмидту, что-то изменилось. Он стал насупленным, суровым. Недовольство войной, неразберихой, царящей в стране, высказывают теперь почти безбоязненно — на базарах, в вагонах конки, в лавках, в харчевнях. Оно вот-вот выльется на площади шествиями демонстрантов. В России идет незримая работа: что-то готовится, кипит, зреет — кажется, в самом воздухе носится идея революции.
Даже сквозь стены благопристойного университета проникают новые веяния. Здесь создается организация «Молодая Академия», объединившая профессоров и преподавателей, недовольных затхлым духом «одного из реакционнейших университетов России». Входит в нее и Шмидт. Но пока вся деятельность «Академии» — долгие обсуждения, пышные речи, витиеватые призывы.
И вот февраль 1917 года приносит из Петрограда весть о свержении царя. Еще непонятно, куда и как повернет Временное правительство. Но его первые шаги встречают сочувствие Шмидта. Он готов принять участие в преобразовании страны. Решив на время частично пожертвовать математическими интересами, он предлагает свои услуги Киевской продовольственной управе. Управа пытается наладить порядок в снабжении города предметами первой необходимости. Энергичный приват-доцент становится заместителем начальника отдела карточной системы.
Под руководством Шмидта работают десятки служащих. Они пытаются взять под свой контроль ввоз зерна в город, работу мельниц, пекарен, хлебных лавок, вводят карточки на хлеб, сахар, керосин. Причем образцы этих карточек долго и старательно разрабатывает сам Шмидт.
Однако вскоре и университет становится ареной его общественной деятельности. Здесь создается совет младших преподавателей. Шмидта избирают его председателем.
Тихий университет в считанные дни превратился в кипящий котел. В его аудиториях лекции теперь читаются редко, зато почти беспрерывно идут митинги и собрания. Студенты совсем не думают об учебе. Руководство университета не в силах обуздать стихию. И совет младших преподавателей решается взять на себя посреднические функции. Сохранилось написанное рукою Шмидта обращение совета к студентам: «В сознании текущего момента государственной жизни и в связи с событиями, имевшими место в Университете Святого Владимира, мы, младшие преподаватели университета, постановили обратиться к студентам с призывом: прекратите доступ посторонних в университет. Университет нужен России как свободная школа, для собраний же граждан должны быть даны другие помещения…»
Одновременно совет младших преподавателей обращается и в совет профессоров с призывом к совместным действиям ради сохранения порядка в университете. Но студенты убеждены, что революция— неподходящее время для учебы, они не намерены вернуться к занятиям. Дискуссия между студентами и преподавателями привлекает внимание всего города.
…Среди бумаг Шмидта многие десятилетия хранился номер газеты «Киевлянин» за 28 апреля 1917 года. Можно с большой долей достоверности утверждать, что именно в этот день впервые имя Шмидта появилось на страницах общедоступной прессы. До чего же интересно читать сегодня, шестьдесят лет спустя, этот документ! Неразбериха газетных полос будто передает неразбериху, что была в головах у многих людей в те дни. И вряд ли Шмидт был в этом смысле исключением.