Ответил за всех Шмидт.
— Ничего, Марк Иванович, — сказал он, улыбаясь. — Это не простой «козел» — полюсный, самый принципиальный. Кто проиграет, тому во всю жизнь не отыграться.
Только сейчас, взглянув на Шмидта, Шевелев увидел, до чего же устал начальник экспедиции. Всем, конечно, досталось за два месяца перелета, но ему особенно. Потому, видно, и необходима была Шмидту разрядка: что-нибудь самое простое, вроде этого «козла», — хоть на время расслабиться.
5 июня Мазурук благополучно взлетел с самодельного аэродрома и всего через час посадил машину в лагере. Разгружали ее спешно. Нельзя было упустить последнюю возможность для возвращения на материк.
Шмидт торжественно открыл станцию, над полюсом взвился флаг Советского Союза. Потом долго прощались с зимовщиками. Наконец самолеты поднялись в воздух, легли на обратный курс. На льдине осталась папанинская четверка.
Возвращение в Москву тоже было нелегким. Арктика еще не раз показала свой нрав. Лишь через двадцать дней после вылета машины экспедиции приземлились на столичном аэродроме. Москва встречала полярников так же радостно, как в наши дни встречает героев космоса.
27 июня 1937 года ВЦИК принял постановление о присвоении Шмидту звания Героя Советского Союза.
А из лагеря папанинцев приходили воистину сенсационные сообщения, заставлявшие совершенно менять существовавшие в науке взгляды на природные условия полюса.
В этом районе, прежде считавшемся безжизненным, гидробиолог П. П. Ширшов обнаружил разнообразную флору и фауну.
Глубины в центре Арктики оказались, по измерениям Е. К. Федорова, намного больше, чем предполагалось, — свыше четырех километров.
Уже первые недели работы станции заставили сбросить с макушки планеты гипотетическую шапку холодного воздуха — постоянный антициклон. Наблюдения показали, что над полюсом так же часто, как над средней Россией, проносятся цепочки циклонов.
В глубинных слоях океана папанинцы обнаружили теплые струи Гольфстрима. А прежде ученые считали само собой разумеющимся, что так далеко это течение не забирается, потому и не признавали существенного влияния Атлантики на природу Центрального Арктического бассейна. Теперь роль Атлантического океана обозначилась четко и рельефно.
Но если Гольфстрим распространяется по глубине до самого центра Арктики, то поверхностная вода, как бы подпираемая снизу теплыми струями, должна постоянно стекать в пролив между Гренландией и Шпицбергеном. Так образуется холодное течение, определяющее направление дрейфа многих ледяных полей в районе полюса, вытаскивающее айсберги на оживленные морские дороги Северной Атлантики.
Сведения, добытые четверкой папанинцев, позволили, наконец, ясно представить игру природных сил в районе полюса. Прежние концепции о взаимоотношении здесь ветров, течений, направления дрейфа трещали, как льды во время торошения. Но ведь именно на этих концепциях основывались планы работы станции — представление о том, как будет перемещаться льдина зимовщиков по арктическим морям. И здесь дело, конечно, не в чьем-нибудь недомыслии, неумении заглядывать в будущее, близорукости. Других-то концепций просто не было! Для того и высадили папанинцев на полюсе, чтобы узнать, что там на самом деле происходит.
Однако от вновь открытых закономерностей прямо и непосредственно зависела судьба самих исследователей. И добытые ими сведения ничего доброго четверке папанинцев не обещали.
Уже к концу 1937 года стало ясно, что их льдина медленно вертеться вокруг полюса не будет, как это предполагалось. Ей предначертан другой путь — на юг, в Гренландское море. А значит, и заранее заготовленные варианты снятия зимовщиков не годятся.
В Главсевморпути срочно разрабатывались новые планы операции.
Но Арктика готовила еще более неприятный сюрприз: скорость дрейфа оказалась во много раз больше, чем предполагалось. В июне льдина проходила в сутки около полутора миль. Довольно резвое движение. Но ученые считали, что к зиме дрейф пойдет намного медленнее, ибо мелкие льдины смерзнутся в огромные поля и течение не сможет быстро передвигать эти махины.
Вышло все наоборот. Скорость дрейфа росла от месяца к месяцу. В августе — две с половиной мили в сутки, в ноябре — уже четыре.
И тут еще новость: сменилось направление дрейфа — с юго-восточного на юго-западное. Это значило, что льдина поплывет не по центральной части Гренландского моря, где на ее пути не было бы никаких препятствий, а в непосредственной близости от самой Гренландии — там же, как и во всяком прибрежном районе, происходят постоянные сжатия льдов и торошения.