– Рицко! – жизнерадостно воскликнула майор. – Тут все веселятся, а ты сидишь букой в углу – непорядок, а? Это дело, конечно, твоё… Но в таком случае с тебя… песня! Верно, ребята?
Народ ответил слитным утвердительным гулом.
– Сумасшедший дом! – в отчаянье закатила глаза блондинка.
– Пес-ню! Пес-ню! – начала скандировать Кацураги, что тут же поддержали, наверное, все, находящиеся в зале.
– И ты тогда от меня отстанешь? – с тоской произнесла Акаги.
– Да чтоб я сдохла!
– Сборище шизофреников… – громко посетовала начальница научного отдела, принимая протянутый микрофон. – И что я тут забыла, интересно мне знать?
– Свою будущую Нобелевскую премию! – крикнул кто-то из толпы, вызвав взрыв хохота.
Рицко улыбнулась.
– Ладно, паразиты, уговорили. Спою я вам песню… Но только одну! И которую сама выберу, а то от ваших музыкальных предпочтений у меня уши в трубочки сворачиваются.
Какое-то время ушло у добровольцев, чтобы найти нужный трек и запустить его. Из мощных колонок полился гитарный перебор вместе с шорохом маракасов, в который вплёлся неожиданно красивый и приятный голос Акаги:
Мелодия неожиданно сгустилась, а голос Рицко взлетел и усилился:
Музыка вновь вернулась к мягкому перебору и маракасам, а девушка продолжила:
Кто смог запомнить припев, начал подпевать неожиданно хорошему вокалу Акаги, а остальные ограничились лишь аплодисментами в такт музыке.
Как только музыка смолкла, зал буквально взорвался криками восторга и аплодисментами. Слегка порозовевшая от смущения Акаги мгновенно напустила на себя грозно-раздражённый вид.
– Я обещала песню, и я её спела. Всё, я свободна.
– Ещё! Ещё!
– А я сказала – ВСЁ!
На сцене откуда-то появилась Мисато с двумя бокалами.
– Рицко, не хочешь больше петь – не пой, – жизнерадостно предложила Кацураги. – Только давай тогда выпьём!
Блондинка скептическим взглядом окинула предложенную выпивку.
– Нет, спасибо – я, пожалуй, воздержусь…
– Рицко, ты меня уважаешь? – горестно вопросила майор, преданно глядя на подругу.
А это жестокий приём, командир…
– Это я пьяный?! – возмущению О'Брайана не было предела. – Это ты пьяный!!!
– А вот не спорю, – неожиданно согласился Аоба. – Да, пьяный. Как и ты.
– …И этот выкидыш науки мне и говорит «Вы бы хоть кости титаном укрепили…». Представляешь?! Евам – кости, и простым титаном! А я ему и говорю «Мистер Хальтпкопф, ваше мнение, конечно, для меня весьма важно… Но не более того. И прежде чем выдвигать столь абсурдные предположения ознакомьтесь для начала хотя бы с анализом списанных образцов. Думаю, ваши знания позволяют понять, что прочностные характеристики живой кости Евангелионов значительно превосходят любые, даже самые сверхпрочные материалы, кроме, разве что, диполимерного титана…»
– Ха! Да мне такая доза, как слону пистолетная пуля! Я в полном порядке!
– Господин Полный порядок, а кто на меня полчаса назад виски разлил?
– …А тот вредный старикан опять за своё – дескать, не может живое существо таких размеров не то что бегать, а просто быстро ходить. Суставы, говорит, развалятся, а кости в пыль покрошатся. Дилетанткой меня обозвал. МЕНЯ! Дилетанткой!..
– Это фигня. Зато я хоть сейчас могу спокойно взвод условного противника в фарш покрошить! И с борта вертушки весь магазин могу высадить в ростовую мишень!
– Да ты сейчас даже в унитаз не попадёшь!
1
Песня «Sin City» («Город греха») певицы Мередит Брукс.
(От автора: перевод мой, местами вольный и не слишком точный. Выражение «глаза змеи» означает две выпавшие единицы на игральных костях).