– Что-нибудь известно о Ватагине с Ясухирой?
На этот вопрос капитана никто ответить не смог.
– Даже, если они успели выбраться на внешнюю обшивку флагмана… – не закончив начатую фразу, помощник левого края Иночи с сомнением покачал головой.
– Если они успели выбраться из шлюза, значит, они живы, – высказал свое мнение Бутов.
– Все равно мы не можем им помочь.
– Они это знают и сами позаботятся о себе.
– Каким образом? У них кислорода на шесть часов.
– Достаточно, чтобы что-нибудь придумать.
– Не понимаю, – поджал губы Нори. – Что можно придумать, находясь на внешней обшивке вражеского корабля? Разве что только сдаться?
– Нори-сан, – с укоризной посмотрел на бортинженера правого края Бутов.
– А что еще? – развел руками Нори.
– Ну например, добраться до системы жизнеобеспечения корабля.
– Нереально, – покачал головой Иночи.
– Для того, кто сидит в кресле на мостике корабля. Когда же у тебя в баллонах заканчивается кислород, все видится в ином свете, время будто спрессовывается и даже невозможное становится возможным.
– Вы говорите это так уверенно…
– Потому что я сам видел, как человек голыми руками выдирает клепки из обшивки корабля!
Нори фыркнул негромко и отвернулся, сделав вид, что его заинтересовали показатели климатических условий на камбузе. Он не верил Бутову, но не хотел с ним спорить, потому что считал любой спор бессмысленным, ни к чему не ведущим занятием.
– Сайтенский флагман начинает движение! – сообщил наблюдавший за скрин-инфором Исикава.
Все находившиеся на мостике повернулись в его сторону.
– Куда?
– Курс Z-12-25.
– Он уходит!
– Похоже на то.
На мостике воцарилась атмосфера радостного оживления. Все разом загомонили, поздравляя друг друга, хлопали по плечам тех, до кого могли дотянуться.
– Поздравляю, Бутов-сан! – обратился к русскому нито кайса Сакамото. – Должен признаться, я до конца не верил, что ваш план сработает!
– Думаете, я в это верил? – саркастически усмехнулся Бутов.
Тишина повисла в оранжевом свете.
– Как? – тихо произнес помощник левого края. – Вы предлагали нам план, в возможность осуществления которого сами не верили?
– Ну я бы так не сказал. – Русский медленно провел ладонью по лицу и поднялся из кресла. – Полагаю, господа, больше нет нужды изображать покойников – на ходу невозможно провести корректное биосканирование.
Бутов потянулся, глянул по сторонам и, опершись о приборную консоль, запрыгнул на кресло. Поворошив рукой свисающие с потолка кабели, он достал из поясной сумки кусачки, перерезал два провода и заново соединил их. На мостике загорелся свет.
– Я все же вызову доктора Грипенфлихта, – сказал, отстегивая страховочные ремни, помощник левого края Иночи.
– Не стоит, – недовольно поморщился Сакамото. – Я нормально себя чувствую.
– И все же…
– Да пусть зовет, Сакамото-сан, – Бутов спрыгнул с кресла и отряхнул руки. – Все равно ведь не угомонится.
– Хорошо, – согласился капитан.
Иночи включил бортовой коммуникатор.
– Медицинский отсек.
– Слушаю, – ответил ему чуть хрипловатый голос из динамика.
– Доктор Грипенфлихт, немедленно пройдите на мостик!
– У вас пострадавшие?
– Капитан получил серьезную травму головы.
– Насколько серьезную?
– Он потерял сознание.
– И до сих пор в беспамятстве?
– Грипенфлихт-сан! – включил личный коммуникатор Сакамото. – Я всего лишь ушиб голову. В вашем личном присутствии нет необходимости, просто передайте мне с кем-нибудь лекарство от головной боли.
– Я сейчас буду, – ответил доктор и отключил коммуникатор.
– Я получил отчеты с оружейных палуб, – обратился к капитану мастер-оружейник Ёситика. – Все орудия готовы к бою.
– Очень хорошо, Ёситика-сан, – поклонился мастеру-оружейнику капитан.
– Надеюсь, нам не придется принимать бой. – Бутов потуже подтянул ремень, фиксирующий на поясе сумку с инструментами.
– Почему, Бутов-сан? – несколько удивленно посмотрел на него Сакамото.
– Силовая защита на нуле. – Бутов постучал согнутым пальцем по датчику на приборной консоли.
– Вы уже показали нам, как можно сражаться без силовой защиты, – сказал капитан.
– И без шансов на успех, – добавил Иночи. – И все же, Бутов-сан, вы в самом деле не верили в то, что ваш план сработает?
– Дело в том, Иночи-сан, – Бутов взял пульт управления виртуальным планшетом и включил трехмерное изображение, – что в ситуации, в которой мы оказались, такие понятия, как «веришь» или «не веришь», теряют свой первоначальный смысл. Предложенный мною план был единственно возможным. Вот и все.
Бутов подкорректировал изображение, сделав координатную сетку более темной.
– Я вас не понимаю, Бутов-сан.
– Что именно вам не понятно, Иночи-сан?
– Зачем вы ввязались в эту историю?
– Это моя работа.
– Ваша работа – криогенные установки.
Бутов поднял тяжелый взгляд на помощника левого края.
– Это вы так решили, Иночи-сан?
– Это сказано в регламенте несения службы на борту линкора.
– Ну тогда послушайте, что я вам скажу, Иночи-сан. Я не приписан к «Дасоку», и ваш бортовой регламент меня никаким боком не касается. И то, что входит в сферу моих обязанностей, я определяю сам.
– Вы на военном корабле, Бутов-сан!
– Я знаю, – криогенщик не спеша обошел виртуальный планшет, внимательно глядя на россыпь звезд и планет внутри трехмерного контура. – Мне также известно то, что державы, которой вы служите, больше не существует.
– Позвольте внести уточнение, Бутов-сан, – взял-таки слово капитан, все это время с интересом следивший за разговором помощника левого края с бригадиром криогенщиков. – Империя Пяти Солнц существует до тех пор, пока жив Император.
– Не смею возражать, Сакамото-сан, – на японский манер слегка поклонился капитану Бутов. – Но смею заметить, что в настоящий момент «Дасоку» – это все, что осталось от империи. – Русский поклонился еще раз. – Извините мне мою прямолинейность, господин капитан.
– У кого что болит?!
На мостик вбежал небольшого роста человечек в желтой медицинской униформе, с плоским кейсом в руке. Руки и ноги его двигались, будто на шарнирах, что делало его похожим на забавную куклу-марионетку, находящуюся в руках искусного кукловода. У доктора Грипенфлихта было живое, очень подвижное лицо с длинным носом, тонкими губами, выступающими скулами и большими, выразительными карими глазами. Завершали картину черные гладкие волосы, расчесанные на прямой пробор, узкая, аккуратно подстриженная корсиканская бородка и черные напомаженные усы с подкрученными вверх кончиками.
– Питер Шаллерус, – с тоской затянул нито кайса Сакамото. – Честное слово, со мной все в порядке.
Доктор Грипенфлихт выставил перед собой руку с открытой ладонью, которой на расстоянии будто припечатал капитана к спинке кресла.
– Сидите, больной!
Подбежав к капитану, доктор Грипенфлихт поставил кейс на пол, одной рукой взял Сакамото за запястье, чтобы проверить пульс, а другой оттянул веко, чтобы взглянуть на склеру.
– Питер Шаллерус…
– А ну-ка, больной, покажите язычок!
– Питер…
Воспользовавшись моментом, доктор Грипенфлихт засунул капитану в рот допотопный пластмассовый шпатель.
Бутов, наклонив голову, с интересом наблюдал за действиями врача.
Остальные находившиеся на мостике члены команды «Дасоку» вели себя тихо и старательно отводили глаза в стороны. Должно быть, боялись, что доктор и за них примется.
– Ну что ж, мне все ясно! – доктор Грипенфлихт спрятал шпатель в нагрудный карман. – У вас, Сакамото-сан, хроническое переутомление.
– У меня – голова, – робко заметил нито кайса.
– Понимаю, – размашисто кивнул Грипенфлихт. – Когда голова есть – это хорошо! Когда нет – плохо! – Он вдруг выхватил из кармана шпатель и указал им на Бутова: – Вы со мной согласны, уважаемый?
– Целиком и полностью, – заверил доктора русский. – Только у капитана мало того, что голова на месте, так она еще и болит.