«По какой-то неведомой причине нам было приказано обрубить канат и уйти с этого места. Приказ надо было выполнять. Мы ничего не могли поделать — ведь приказ был отдан командующим флотилии! Матерясь, мы выполнили приказ, отданный с мостика, и обрубили канат… Этот непостижимый приказ о том, чтобы бросить людей, находившихся на спасательном плоту, горячо обсуждался возмущенными моряками, а „Шарнхорст“ полным ходом шел в кильватере за „Гнейзенау“».
Вскоре все разъяснилось. В непосредственной близости от тонущего «Равалпинди» неожиданно появился британский крейсер «Ньюкасл». Командир немецкой флотилии вице-адмирал Маршалл не был готов вступить в бой — даже с крейсером, имевшим легкое вооружение; вместо этого он просто отступил. Таким образом, Бредемайеру и его морякам было наглядно продемонстрировано, к чему приводит робость немецкого флота, вынужденного подчиняться указаниям Гитлера. Королевские ВМС явно превосходили Кригсмарине.
В начале войны англичане располагали в общей сложности семьюдесятью тремя линкорами и крейсерами, шестью авианосцами и сотнями эсминцев и торпедных катеров, а кроме того, они имели возможность привлечь огромные ресурсы своего американского союзника. С другой стороны, германский надводный флот включал всего шестнадцать линкоров и крейсеров и тридцать четыре эсминца.
Вот почему немецким адмиралам и было предписано проявлять осторожность. Речь шла о престиже фюрера: они не должны были рисковать, какими бы ни были обстоятельства. Через двое суток после боя у берегов Исландии британский флот убедительно продемонстрировал свое превосходство, отрезав путь отступления «Шарнхорсту» и «Гнейзенау». У Фарерских островов собралась большая группировка, в которую входили линкоры, крейсеры, эсминцы и подводные лодки; на аэродромах в Шотландии несколько бомбардировщиков были готовы к взлету. Германские корабли спасло только то, что с юго-востока налетел сильнейший шторм, что и позволило им ускользнуть незамеченными через поставленный заслон. 28 ноября линкоры бросили якоря на рейде Вильгельмсхафена. Шторм нанес некоторый ущерб вооружению «Шарнхорста», но, несмотря на это, родилась легенда, что «Шарнхорст» — счастливый корабль, способный выскользнуть из любой предназначенной для него ловушки.
Затем, во время необычайно холодной зимы, корабль стоял в замерзших льдах Балтийского моря, а 9 апреля 1940 года «Шарнхорст» вновь оказался в неприятной ситуации, на этот раз у Лофотенских островов. Вместе с «Гнейзенау» линкор прикрывал высадку немецкого десанта в Нарвике, как вдруг появился британский линкор «Ринаун», вооруженный 15-дюймовыми орудиями. Три корабля с ходу вступили в бой; этот бой, при сильном волнении и шквалистом ветре со снегом, продолжался почти два часа. В «Гнейзенау» попало три снаряда, а в «Ринаун» — два; «Шарнхорст» же остался невредим, хотя и было несколько перебоев в работе энергетической установки. Девяносто английских бомбардировщиков было поднято в воздух, чтобы перерезать пути отхода немецким кораблям, но им все же удалось уйти, и 12 апреля они благополучно вернулись в Вильгельмсхафен. Бредемайер писал:
«На следующее утро „старик“ обратился к экипажу, стоя на высокой площадке под закопченными стволами орудий башни „C“. Он охарактеризовал общую военную обстановку, говорил о наших потерях и солдатском долге. Сказал, что мы хорошо проявили себя во время первого серьезного боя. Слушатели поняли, что дело было не в везении, а в морском профессионализме и сплоченности. Что, если бы, например, не удалось устранить неполадки энергетической системы, когда начался бой? Тогда бы мы сразу лишились одного из важнейших своих преимуществ — высокой скорости. Было ясно, что экипаж сделает все, чтобы добиться еще большей сплоченности».
Через два месяца оба корабля вновь участвовали в бою в районе Лофотенских островов. Около пяти часов вечера 7 июня они натолкнулись на авианосец «Глориес» и эсминцы сопровождения «Ардент» и «Акаста», которые возвращались в Англию после неудачной норвежской кампании. Спустя три часа все три британских корабля были потоплены, при этом погибло около 1600 человек, включая нескольких летчиков Королевских ВВС, которых эвакуировали с аэродрома в Бардуфоссе. Эсминцы сражались героически с превосходящим противником. Торпеда, выпущенная с «Акасты», ударила «Шарнхорст» в корму, прямо под башней «С»; в результате взрыва погибло 48 моряков.
Через пробоину длиной 12 метров вдоль правого борта в кормовые отсеки хлынули тысячи тонн воды. Отряд искал спасения в Тронхейме, где был проведен предварительный ремонт. Пока корабли находились в порту, а также потом, через четырнадцать дней, когда «Шарнхорст», прижимаясь к норвежскому берегу, ковылял домой, английская авиация проводила одну атаку за другой, но безуспешно. Британской подводной лодке «Клайд» повезло больше — ей удалось поразить торпедой «Гнейзенау», удар пришелся в носовую часть, со стороны правого борта. Линкор был вынужден вернуться в Тронхейм с зияющей пробоиной; до родного порта он добрался лишь в конце июля. Всю осень оба корабля простояли в сухом доке. Так завершилось драматическое крещение огнем. Англичане имели твердое намерение отомстить, посылая одну волну самолетов за другой, однако обоим кораблям удалось выжить. А легенды, окружавшие их, продолжали распространяться: что бы ни делал противник, линкоры Гитлера всегда спасутся.