Еще один снаряд, зарывшись с недолетом в воду, «добежал» до подводной части крейсера, пробил корпусную броню между башней и мостиком, окончательно теряя скорость, встрял в 25-мм стальную плиту, закрывающую погреб, где и взорвался. Палуба крейсера вспучилась. Прогремел сдвоенный взрыв – изорвав на сварных швах, выбив изрядные куски борта, уходящие глубоко под ватерлинию, куда с клокочущим удовольствием хлынула вода.
Через три минуты, почти без крена, «Велла Галф» сравнялся палубой с поверхностью океана, бурлящего пеной и водоворотами. Вода словно щупальцами просачивалась во все щели и пробоины, спасительно заливая пожары, но неизбежно затягивая корабль на глубину.
С легкой задержкой, словно дав уцелевшим покинуть изуродованную надстройку, крейсер ушел на дно, напоследок украсив серую холодную воду оранжевыми спасательными средствами.
Тяжелый снаряд, прошив борт авианосца, взорвался под полетной палубой, исковеркав, разбросав листы покрытия. Перекосило последний из четырех самолетоподъемников. Все, что еще успела родить авиаматка – два истребителя-штурмовика да вертолеты. Тоже два.
Беда только была в том, что «Хорнетам» приходилось взлетать прямо на корабли противника. В атаковавшей эскадре, видимо, прекрасно понимали, какую опасность представляет эта пара, и открыли шквальный огонь со всего зенитного ассортимента.
Самолет на взлете наиболее уязвим – малая высота, малая скорость. Крылья еще плохо цепляются за воздух, вся надежда на движки. Летуны, нещадно сжигая горючку, на максимале, на форсаже тянули машины вверх.
Когда под правой плоскостью одного из F/A-18F лопнул зенитный снаряд, машина стала на крыло и сразу потеряла высоту.
Чиркнув концевым профилем крыла о воду, зарываясь, буквально прокатившись по воде с носа на следующее крыло, самолет в брызгах исчез с поверхности.
Второй «Хорнет» вырвался из-под огня, но задымил правый двигатель.
Летчик проконтролировал включение системы пожаротушения, по большой дуге обходя место сражения.
Бой надводных кораблей продолжался с прежним накалом. Фрегат УРО «Элрод», получив десятки попаданий малокалиберными снарядами, которые изрешетили надстройки, антенны, наружное вооружение корабля, однако не потерял ход. Описав широкую дугу на поверхности океана, подраненно накренившись, он стал удаляться в восточном направлении. Прилетевший вдогонку снаряд, взорвавшийся на мостике, убил часть экипажа, включая командира корабля, осколком срезал и без того измочаленный обтекатель РЛС системы управления ракетным огнем. Еще два попадания – огромная дыра в фазированной решетке от фугаса, артиллерийскую установку у дымовой трубы сместило со станины и заклинило, вспыхнул пожар в вертолетном ангаре, пустив черный дым вверх метров на двести.
Помощник капитана, заменив убитого командира, уводил ставшее небоеспособным хламом судно из-под огня.
Однако далеко уйти ему не дали. Численный перевес противника позволял не упускать ни одной цели. Один из числа атакующих крейсеров отвернул с боевого курса. В течение пяти минут вышел на дистанцию прицельного огня и дал полный бортовой залп по беспомощному противнику.
Когда опали косматые всплески воды, глазам предстало плачевное зрелище – фрегат просел на полностью отсутствующую корму и медленно стал погружаться, задирая нос.
Командир крейсера не отказал себе в удовольствии, выпустив в упор торпеду. Если кто из команды фрегата и пытался спастись, прыгая за надувными плотиками в воду, взрыв торпеды не пощадил ни фрегат, ни экипаж.
Авианосец был обречен. Уже почти молчало его артиллерийское и ракетное вооружение. Боевой мостик, получивший многочисленные попадания, являл собой искореженное, дымящее и искрящее, залитое кровью нагромождение аппаратуры, смердящее пережаренными человеческими бифштексами. Корабль, как и большинство его эскорта, с самого начала боя лишился управления огнем. Орудия неизвестного неприятеля колотушками вгоняли в горящий авианосец снаряд за снарядом.
Однако командующий силами противника, посчитав, что потопить такое большое судно одной артиллерией сложно, отдал команду на торпедную атаку.
На левом траверзе авианосца еще оказывали сопротивление уцелевшие обреченные фрегаты и один эсминец. Сам авианосец отплевывался единственным скорострельным «Фаланксом» – установка перегрелась и действительно порой не стреляла, а плевалась.
С беззащитного правого траверза атакующие эсминцы волчьей стаей скользнули на дистанцию пуска торпед, не получив отпора, спокойно, как на учениях, отстрелялись, выпустив каждый по четыре торпеды, и, описав на развороте широкие пенные полосы, нагло удалились.