С уравнениями общей теории относительности, созданной Эйнштейном, и с наблюдениями астрономов согласуется только теория расширяющейся Вселенной. Эта картина поставила нас перед двумя гигантской важности вопросами: что было вначале и куда мы движемся, каков у нас прогноз. Ни на один из этих вопросов сейчас исчерпывающего ответа нет. Но сама их постановка — это проявление нового, космического, космологического мышления, которое ставит наше человеческое сознание один на один с космосом, со Вселенной.
Когда-то Кант говорил, что есть два чуда: звездное небо над нами и чувство нравственного императива внутри нас. Сейчас мы повторяем то же самое, но только звездное небо перестало быть тем статическим собранием светящихся точек, как это было во времена Канта. Теперь мы имеем грандиозную картину мироздания, не познанного нами до конца, но видим, что оно гораздо больше и сложнее, чем мы могли когда-то представить. Но в нашем познании мира произошли и другие прорывы за эти полные научных событий десятилетия. Теперь мы считаем очень правдоподобным, что наше пространство имеет не три измерения, как учили нас в учебниках геометрии, а значительно больше. Эти дополнительные измерения замкнуты друг на друга в очень маленьком масштабе, но они существуют, и именно они определяют основные законы природы. Сложная геометрическая структура этого замкнутого на себя дополнительного пространства и симметрия этих структур определяют симметрию законов физики элементарных частиц. Мы считаем возможным, что в нашем мире наряду с теми телами, которые взаимодействуют с нами электромагнитными и ядерными силами, есть и другая материя, которая взаимодействует с нами только гравитационно. Это так называемый «зеркальный мир». Кроме этого, мы считаем почти несомненным, что большая часть обычного мира, нашего мира, тоже сосредоточена в невидимой для нас форме скрытой массы. Мы сейчас рассматриваем такую фантастическую возможность, что области, разделенные друг от друга миллиардами световых лет, имеют одновременно связь между собою при помощи дополнительных параллельных ходов, называемых часто «кротовыми норами», то есть мы не исключаем, что возможно чудо — мгновенный переход из одной области пространства в другую, почти мгновенный, за короткое время, причем в этом новом месте мы появимся совершенно неожиданно или, наоборот, кто-то появится рядом с нами совершенно неожиданно.
Я говорю об этом, чтобы было понятно, какие потрясающие проблемы обсуждаются на грани науки; может быть, многое из того, что я сказал, особенно относительно «кротовых нор», и есть заблуждение, но просто это показывает ту смелость мысли физиков и астрофизиков, то любопытство переворачивания камушков, которые характерны для современной науки.
В нашем же столетии создание новых средств исследования, в особенности электронного микроскопа и методов химического и биохимического анализа, совершило переворот в познании основ жизни. Мы необычайно много узнали о биохимических механизмах жизни и наследственности. Одновременно мы поняли, что мы еще больше не знаем, чем знаем. Мы поняли, что жизнь — это наиболее сложное отражение возможностей природы. И для того чтобы познать эти процессы в их неизмеримой сложности, нам нужны новые методы исследования, новые методы анализа того, что происходит. Но одновременно с этими новыми проблемами возникли новые средства исследования, и среди них на первое место надо поставить развитие электронной вычислительной техники. Здесь мы уже имеем мост, один из бесчисленных мостов, возникших в нашем столетии между фундаментальной наукой и наукой прикладной.
Развитие биологии и генетики, общее развитие науки о жизни сделало возможным зеленую революцию. И хотя проблема снабжения людей продовольствием продолжает нас волновать, но мы видим, что возможности тут колоссальные и препятствием на самом деле являются социальные, экономические причины, неравномерность экономического и культурного развития на нашей планете.
Прикладная наука совершила колоссальный переворот в медицине, в здравоохранении, в создании новых гигиенических условий жизни на земле. Воплощением этого и как бы символом, отражающим в себе все, явились открытие антибиотиков и победа над инфекционными болезнями. Так же, как с зеленой революцией, эта победа неполна. По-прежнему миллионы людей умирают от инфекционных болезней, но мы теперь уже понимаем, что это враг побежденный, ведущий арьергардные бои.
Центральным в техническом прогрессе является энергетика, и вот здесь наука тоже дала колоссальный прорыв в будущее. Для того чтобы этот прогресс был реализован, еще предстоит пройти большой путь, но положено начало, и это чрезвычайно важно, потому что мы знаем, что существует прямая зависимость между затратой энергии на каждого человека и продолжительностью человеческой жизни.
И когда говоришь и думаешь о практической прикладной науке, то понимаешь, что человечество не может отказаться от этого движения, не может отказаться от прогресса. Развитие человечества возможно только поступательное, никакое возвращение к прежнему, примитивному, натуральному хозяйству невозможно. И мы должны думать о том, чтобы прогресс шел так, чтобы его негативные стороны не могли оказаться превалирующими. Чтобы прогресс не угрожал человечеству! Это, в первую очередь, вопрос о том, чтобы прогресс не был использован для самоуничтожения человечества в великой, всеобщей войне. Одновременно это также преодоление гигантской экологической опасности, угрожающей человечеству. И решение, полное решение этих проблем получить очень трудно, тут не может быть окончательных и простых рецептов. Но одно представляется несомненным: разделение человечества на два противостоящих лагеря — это главный источник опасности, превращающий глобальные проблемы в непосредственную угрозу существованию человечества. Этот наиболее опасный раздел исторически идет по линии противостояния социалистической и капиталистической систем. И я убежден, что только сближение этих систем, прекращение их противостояния — это кардинальное решение глобальных проблем человечества.
И наконец, третья функция науки — наука как объединяющая сила. Наука более объективна, чем искусство, менее связана с амбициями, чем спорт. И хотя и в науке мы часто встречаемся с негативными человеческими проявлениями, но все-таки они в ней, мне кажется, должны быть менее опасны, чем в других областях человеческой деятельности. И уже сейчас в современном мире мы видим эту интегрирующую функцию науки. Даже в такой маленькой точке, как наша личная судьба, это проявилось. Но еще важнее, в миллион, миллиард раз важнее беспристрастное, трезвое и дружественное внимание людей, в том числе людей науки, к тому, что происходит во всем мире.
Сейчас наша страна переживает критический период своей истории. Начавшийся несколько лет тому назад процесс достиг такого момента, когда люди, понявшие всю глубину кризиса своей страны, спрашивают себя и спрашивают власти: когда за словами последуют дела? Мы поняли, что за 70 лет наше общество показало свою экономическую несостоятельность, неспособность к истинному прогрессу, в том числе к техническому. Его экономическая система, созданная сталинизмом, на самом деле и есть сталинизм сегодня. Это неограниченная власть партийно-государственных монополий, воплощенная в двух параллельных структурах — структуре ведомств и разветвленной структуре партийного руководства. Эта система ответственна за бессмысленные зигзаги экономического развития, которые сопровождаются разрушением гигантских материальных ценностей. Одновременно она ответственна за разрушение экологии страны, которое носит невиданный, трагический характер. Она ответственна за самый большой в мире уровень эксплуатации рабочей силы государственным капитализмом. Тут есть простая количественная характеристика: доля национального совокупного продукта, идущего на оплату рабочей силы. Эта доля в нашей стране составляет около 35%, то есть примерно вдвое меньше, чем во всех развитых странах. Я не говорю об отсталости всех социальных структур — это теперь уже широко известно в СССР и, я думаю, известно в какой-то мере на Западе, — таких, как здравоохранение, образование и другие.