— И она… реально… лишала их невинности? — спросила Лионза, её голос стал более низким и хриплым.
— Хм… ну у неё вроде была такая штука из дерева… сверху покрыта кожей… ну знаете…
— Не продолжай… — сказала Лионза, чувствуя как стучит у неё в висках, — я поняла.
Гримберт с облегчением выдохнул, словно опустил на землю тяжелый груз.
— Я могу быть свободен? — спросил он.
— Да, спасибо тебе.
Гримберт поклонился и пошел к выходу, тяжело переваливаясь. Лионза на мгновение вспомнила молящий взгляд Сваны.
— Гримберт! — окликнула Лионза уходящего кастеллиана. — Пусть завтра после обеда конюх подготовит мне Зальца.
— Миледи желает прогуляться в лесу?
— Нет, у меня дела в деревне…
***
На свадьбу Берта и Сваны собралась вся деревня. Вышел жених, стриженный под горшок, будто молодой паж или оруженосец, в новой голубой котте, модных красных шоссах, которые обтягивали его крепкие икры. Он весь сиял, чего нельзя сказать о его родителях. Отец, старый одноглазый кузнец, хмурился. А мать и вовсе почернела от злости. Из дома невесты подружки вывели заплаканную Свану. Плакать невесте с подружками было положено обычаем, но судя по темным кругам под глазами девушки, она слишком рьяно предавалась этому обряду. Глядя на неё, собравшиеся гости шушукались между собой. Но тут заиграла музыка, жених с невестой уселись на высокие деревянные стулья, их понесли к храму, где брачующиеся должны были соединиться перед ликом Драгана и Драги. Потом с оловянными коронами на голове, словно короля с королевой, их торжественно отнесли к пиршественному столу, что накрыли прямо на улице, перед кузницей. И за все время торжества они и пальцем не пошевелили, все же прочие воздавали им почести, словно настоящим монархам.
Но Свану, сидящую во главе стола, по традиции со сложенными руками на животе, это все не радовало. По мере того, как торжество подходило к концу, она словно все больше темнела и угасала. Мать Берта, сидящая в окружении подруг, главных сплетниц округи, наоборот становилась все злораднее. Прочие же танцевали, веселились, только жених, что сидел на противоположном конце длинного стола, обеспокоенно смотрел на свою любимую, не понимая, что её гложет.
— Ну что, время ночки пришло, — сказала мать жениха, встав, — готова, невеста?
Глаза свекрови светились злым торжеством. Свана лишь слабо кивнула, сдерживая слезы.
— Совет да любовь молодым! Надеюсь, я не опоздала с поздравлениями и дарами?
Гости обернулись на голос, свекровь поменялась в лице. Перед ними на вороном жеребце восседала краснокожая баронесса. Крестьяне стали снимать шапки и кланяться. К Лионзе подбежали кузнец и пастух, отцы жениха и невесты. Суккуб одарила их мешочками, полными монет. Ещё один мешочек она отдала жениху.
— Я пришла взять своё, — сказала она.
Крестьяне удивленно зашушукались, свекровь тихо выругалась сквозь зубы, старый кузнец незаметно дал ей подзатыльник. Берт был совершенно растерян. Свана впервые за день подняла глаза, и в них блеснуло уходящее солнце.
***
Как и было положено, Лионза отнесла невесту к себе в спальню на руках. Слуги, что попадались им по пути, менялись в лице, старая Грен даже сделала при виде суккуба и Сваны защитный знак.
— И зачем это все было нужно? — спросила Лионза, когда осторожно положила девушку на огромную баронскую кровать.
Свана снова покраснела.
— Позор на мне… — сказала она, опустив глаза.
— Какой ещё позор?
— Я… в общем… уже не целая…
Лионза облизала губы. Надо же, а на вид такая скромница. Но вслух только спросила:
— И что тут такого?
— А куда идти-то? Так то же позор… сэр Бертран заделал… а замуж не возьмет… один позор только делает… хоть вздергивайся…
— Бертран?
— Ну да… он и… это…
Бертран? Ну и лицемер. Ладно, Лионза ещё с ним поговорит. Теперь все понятно. Ребёнок. Она ждет ребенка. Вот почему так налилась грудь. У нас скоро будет пополнение.
— Какой месяц у тебя?
— Вроде первый…
- И на что ты рассчитывала?
- Ну это... за Берта выйти, все тогда по-людски.
- И что пошло не так?
- Сэр Бертран...это... разболтал в трактире, пошел слух... А у нас нравы такие. Если девка с позором... То её наутро после брачной ночи прогонят с позором... А приданое им останется, как эта... Компенсация, значит. А я, значит и с ребенком... И безмужняя. Только в ноги кланяться семье жениха и быть по гроб у них вроде прислужницы.