— Отпусти! Отпусти! Аааа, как больно!
Раге с отвращением выплюнула назад плоть, с её губ текла кровь пастуха.
— Она откусила мне его! Откусила! — орал благим матом Рогир.
— Ниче, заживёт! — сказал Йодер, с видом знатока осмотрев рану. — Так, зубами слегка задела. Белка и та сильнее может прихватить.
— Йодер, прикончи эту проклятую птицу, — ныл в ответ Рогир.
Но Йодер хоть и не подавал вида, но был очень доволен таким поворотом. Этот Рогир стал много на себя брать. Все последние затеи были его идеями. Так, глядишь, он Йодера подвинет на второе место.
— Надо её наказать, Йодер, — вторил Рогиру парень помладше.
— Давай её оприходуем как следует! — предложил тот, что наяривал свою дубину. Она от этих слов зашевелилась и снова стала расти.
— Нет! — сказал Йодер. — Раз она так, то пусть… пусть… трахнет себя сама!
Все удивленно замолчали, даже Рогир перестал стонать.
— Вот этим! — злорадно усмехаясь сказал Йодер, подняв с земли толстую крючковатую палку, — давай, Темнорожденная!
— Нет! — вскрикнула Раге.
— Или эта палка опустится на птичку!
Йодер протянул палку Рагенильде, которая так и сидела на коленях.
— Что, прям здесь? — спросила она.
— А где ж ещё!
Девушка села на землю, нерешительно задрала край платья.
— Не останавливайся… — сказал Йодер, — засунь эту палку в себя.
Палка была толстая и с сучками. От такой точно можно нацеплять заноз. Да и вообще, Рагенильда с ужасом представляла это в себе.
— Да, засунь! — согласился парень без штанов, который снова стал наяривать свое хозяйство. Рогир потянулся к вороненку, но огреб подзатыльник от Йодера и снова жалобно застонал.
Раге осторожно, двумя пальцами раскрыла свою пещерку, в которой ещё никто не бывал до того. Взяла палку и прижала её кончик к самому входу. Ощущение было не из приятных. Шершавое грубое дерево коснулось нежной розовой поверхности.
— Продолжай… — сказал Йодер, снова тяжело задышав. Ещё один из парней при виде происходящего достал член и заработал кулаком. Раге вдавила немного поглубже. Её кожица натянулась, отозвалась болью.
— Глубже!
Рагенильда вскрикнула, кончик палки скользнул внутрь, разрывая девственную плеву. Потекла кровь. Но легче от этого не стало. Грубая древесина терзала её сокровенный бархатный мешок. Будь что будет, подумала в этот момент Раге. Все равно уже не жить. Сейчас она проткнет себя этой палкой, истечет кровью и умрет прямо здесь. Все легче, чем жить в постоянном страхе. Она стала сильнее двигать рукой, вгоняя в себя орудие своей казни. Оно пошло немного легче, видимо кровь сыграла в какой-то мере роль смазки. Йодер весь покраснел от напряжения, будто это ему сейчас засовывали палку в задний проход. Двое наяривающих кончили почти одновременно, забрызгав босые ноги Раге.
— А теперь… — сказал Йодер. Его лицо напряглось, видимо выдумывая очередную гадость. Но послушался дробный стук копыт по дороге.
— Шухер! — крикнул Рогир, в мгновение ока банда брызнула в разные стороны, словно испуганные куропатки.
Когда на месте экзекуции оказался местный настоятель храма, Благословенный Ги, там была лишь Рагенильда и закапанный кровью птенец ворона. Раге тогда еще не знала, что обряд соединения кровью проходят все ведьмы со своими волшебными питомцами — импами. Правда, это выглядело не столь изуверски. Откуда ей это было знать.
Ги стало жаль девочку, он давно к ней присматривался, но она почти не посещала храм, мать её не отличалась благочестием. И теперь он решил взять её к себе, храму нужны были прислужницы, которые со временем могли стать и жрицами. Рагенильда оказалась очень способной. Она быстрее прочих освоила чтение и с большим рвением стала читать все подряд книги в храмовой библиотеке. Там же часто любил бывать молодой послушник Альбин. Ему предстоял экзамен на звание жреца, потому он усердно занимался с утра до ночи. У него были светлые длинные волосы, и лицо, на котором не было ни единой волосинки, несмотря на то, что он уже как год достиг совершеннолетия. Он был красив, и сложно сказать, какая красота тут преобладает, мужская или женская. Но Раге могла точно сказать, что ей больше всего в нем привлекала его необычная мягкость, как во внешности, так и характере. А также большие глаза удивительного цвета цветущей фиалки. Она так любила бросать на него взгляды исподтишка, млела, когда он случайно задевал её руку, истекала женским соком, представляя, как он её целует. И только её ворон был способен вернуть Раге обратно в реальность, громко каркая «Фиакррр! Фиакррр!». Слово «Трррахать» он подцепил позднее, после того случая со следопытом.