— Не подходим близко! Валим камнями! — скомандовал он.
Рядом с ухом Роланда просвистел небольшой камешек. Ещё один угодил в бок по касательной. Демоны! Больно, но не смертельно. Мальчик-пастушок, видимо, самый меткий, с размаху запустил острый осколок. Роланд едва успел отбить его палицей. Ещё несколько пролетело мимо. Однако зловредный пастушок не успокоился. Со злорадной ухмылкой он подобрал увесистый булыжник, слегка подбросил в руке, оценивая потенциал. Роланд сглотнул ком в горле, таким снарядом можно запросто вышибить мозги. Он хотел пришпорить коня в надежде добраться до противника раньше, чем тот атакует. Но было поздно. Пастушок, все с той же мерзкой ухмылкой, размахнулся и с силой бросил камень. Роланд пригнулся к конской шее, надеясь увернуться. Булыжник свистнул, баронский конь захрапел. Камень попал ему в лоб. Роланд уже собрался выдернуть ногу из стремени, чтобы не быть придавленным конской тушей. Но… конь пошатнулся от удара и устоял. Злыми глазами он посмотрел на застывшего пастушка и издал жуткий визжащий звук, напоминающий больше крик виверны, нежели лошадиное ржание. А затем во весь опор понесся на обидчика.
— Стой! Стой! — напрасно кричал Роланд. Краденый конь явно вышел из-под контроля, в звериной ярости стараясь уничтожить того, кто причинил ему боль. Пастушок заорал от ужаса, упал ничком в траву. Роланд успел в последний момент натянуть поводья, обезумевший конь встал на дыбы прямо над плачущим от страха мальчишкой. Он сейчас разрывался между двух сильных желаний: затоптать врага или сбросить седока.
— Беги, пока я его держу! — закричал драконьер. Пастушок вскочил и дал деру. Конь, удерживаемый Роландом, постепенно успокаивался. Остальные крестьяне тоже перестали бросать камни. В воздухе дрожало марево от горящего хлева. Роланд развернул коня, чтобы скакать к пожару, когда на него с криком побежал тот здоровяк, что призывал кидать камни. В его руках была длинная заточенная жердина. Роланд с размаху бросил в него палицей. Та угодила недокопейщику точно в грудь. Он выронил жердь, упал на колени, натужно кашляя.
Вот и все сражение. Роланд устремился к хлеву. Языки пламени уже достигали соломенной крыши. Драконьер спешился, выхватил топор и начал яростно рубить доски, которыми заколотили горящее здание. Доски жалобно трещали, но поддавались с трудом. Ну же! Роланд бил топором что есть силы, словно это главное сражение в его жизни. Он спасет её, обязательно спасёт.
— Лионза! Лионза! — кричал он под аккомпанемент ударов.
В ответ доски затрещали ещё сильнее, кто-то со всей силы ударил изнутри.
Хруст, треск, грохот. На Роланда пахнуло гарью. Ворота под напором ударов и пламени открылись, и оттуда прямо на рыцаря упала большая хищная кошка. Леопардус с Черного Берега! Роланд лежал, глядя на зверя, пытался нащупать топор, что отлетел в сторону. Однако тот, вместо того, чтобы зарычать и вцепиться ему в горло, сказал человеческим голосом:
— Чего лежишь, рыцарь? Помоги вытащить Лионзу, она без сознания!
***
— Ты опять меня спас, Роланд! — говорила Лионза, прижимаясь грудью к спине рыцаря. Они ехали вместе на краденном баронском коне. Роланд спереди, Лионза сзади, обнимая юношу за талию. Раксен шел рядом, что-то бурча себе под нос.
Рыцарь тоже был не в духе, не отвечая на заигрывания луанийки.
— Ну, не обижайся, — сказала она, ласково погладив драконьера по плечу.
Баронский конь презрительно фыркнул вместо Роланда.
— Послушай, — не оставляла попыток Лионза, — пойми меня… Я просто не хотела подвергать тебя опасности.
— Я уже давно не оруженосец, — буркнул Роланд.
— Да не в этом смысле! Главная опасность — я сама! Я же суккуб! Рано или поздно просто высосу твою силу и жизнь, понимаешь?
— Просто тебе так удобней!
— Да! Я не хочу никого лишать жизни! Если ты это называешь удобством!
— И во имя этого ты иногда совершаешь ужасные вещи! — неожиданно вмешался Раксен.
— Прости, мне, видимо, нужно было оставить тебя там умирать!
— Да, надо было! — согласился Раксен, — был бы обычным мертвым человеком. А так теперь я просто… коврик в спальне!
— Ладно тебе! Сколько ты пережил приключений, сколько всего увидел!
— Но ты за меня выбрала! Я не хотел этого!
— Вот именно… — снова вмешался Роланд, — ты и за меня взяла и всё решила!
— Простите меня… И ты, Роланд, и ты, Раксен… Может, это из-за того, что я умею читать мысли? Не знаю… Раз — и сразу знаешь, кто перед тобой, чем живет, что из себя представляет.
— То есть… как? Ты тогда и меня? — вскинулся Роланд.
— Ну да!
Роланд задумался на мгновение.
— И даже после этого ты… бросила меня? Это было очень глупо. И не по-рыцарски. Я ведь тоже теперь в розыске.
В этот раз не ответила Лионза, тихо вздохнув.
— Я, кажется, понял, — продолжил Роланд, — ты просто никого не любила по-настоящему.
— Это ещё почему?
— Любовь — это постепенное познание того, кого полюбил. Сегодня одна черточка, завтра другая… Это как путешествие по красивой и неизвестной тебе стране. А ты… вот так сразу раз — и всё узнала.
— Но рано или поздно этот путь кончится! — возразила Лионза, — вот изучишь ты эту чужую страну полностью, и что дальше? Любовь закончилась? Тогда я поступаю честнее и быстрее!
— Нельзя никого познать до конца!
— Теперь я это вижу! Я думала, что узнала тебя! А ты… показал себя с неожиданной стороны!
Лионза нежно потерлась щекой о спину рыцаря.
— Ну, прости меня… Ладно?
Баронский конь снова фыркнул.
***
— Куда теперь? — спросил Роланд. Было уже темно, и они устроили привал на симпатичной лесной поляне недалеко от небольшого ручья. Они сидели у костра. Лионза, Лио, Роланд и Раксен, которого она решила оставить в живом виде. Кукла расчесывала леопарда гребнем, тот издавал звуки, похожие на кошачье мурчание. Лионза шелестела большим свитком с картой.
— Я пытаюсь понять, куда она идёт… У неё явно есть какая-то цель… — задумчиво ответила Лионза.
Роланд придвинулся поближе, и она положила голову ему на плечо.
— Вот, я отметила места, где она побывала… Южная марка, Королевская… Потом Старая Марка… Хильдсбург, потом она пошла на северо-восток… Вот эта деревня, где меня чуть не поджарили.
— Она идет в Восточное крыло… — неуверенно сказал Роланд.
— Да, но куда именно? Шарцельские горы? Что там делать?
— Я так понял, она такая же, как ты, только ещё более безумная, — подал голос Раксен.
— Так и есть… — согласилась Лионза.
— Ты каждый раз получаешь энергию, ну, когда…
— Так… и что ты хочешь сказать, Раксен?
— Что, если ей нужно много энергии для чего-то? Очень много! Помнишь, ты перед сражением с демоном взяла энергию сразу у пяти монахов?
— Ну, конечно! Монастырь! Она идет в Шарцельскую женскую обитель!
— Она собирается лишить девственности какую-то из монашек? — испуганно спросил Роланд.
— Какую-то… Она, видимо, собирается их всех лишить девственности! А у всякого девственника энергии очень много! Чем больше выдержка, тем больше заряд! Я вот на твоем заряде до сих пор держусь!
Роланд густо покраснел, Лионза засмеялась, прижала его голову к себе и с силой расцеловала в лоб, нос и щеки.
— Ну, она и чудовище… — пробормотал потрясенный Роланд, — это же самая благочестивая обитель на всем Востоке.
— Нам надо её как-то опередить… — сказала Лионза, вновь взявшись за карту, — мы отстаем на несколько дней.
— Она вроде идет вдоль залива… — сказал Роланд, проведя пальцем по свитку.
— Да… она не очень любит море…
— А мы можем…