— Какой милый у тебя мальчик, — обрадовалась Лиорона, приблизив Роланда к себе, — всегда любила таких смазливеньких! О, Лио, ты злишься?! Он тебе тоже нравится? Ну ладно тебе, ты же суккуб! Поделись такой сладкой печенькой с давней подругой!
Лионза вынула шакран из своей сумки и метнула в Лиорону. Она попыталась перехватить её одним из членов, но острая кромка начисто срезала головку. Лиорона зашипела от боли.
— Ладно, пора с этим заканчивать, — сказала она без своего обычного позерства. Лионза прицелилась, чтобы метнуть еще один шакран, но Лиорона выкрикнула очередное заклинание, на драконьерку обрушился вихрь. Лионзу закружило в воздухе, подбросило и ударило с силой о землю.
— Нам пора повеселиться, Роланд… Ведь тебя так зовут. Да, твои мысли, как я люблю читать чужие мысли… Ах, Роланд, жаль, ты уже не девственник! О, да у тебя встал! А я думал, у вас любовь с Лио...
Это последнее, что услышала Лионза, прежде чем погрузилась во тьму.
***
Монастырь, обычно тихий, сегодня гудел от сотен стонов и криков. В больших городах соборы старались возводить так, чтобы высокие своды отражали коллективное пение, усиливая его мощь, придавая священным гимнам воистину божественное величие. Сейчас что-то подобное происходило в храме при женской обители. Только наполнено это святое место было отнюдь не пением, а симфонией вздохов, стонов и криков. Под самым потолком, возле фресок, изображающих Святых Близнецов, висела обнаженная краснокожая Лиорона. Её глаза были закрыты, руки раскинуты в стороны. Она словно медитировала, пыталась отрешиться от этого бренного мира. Но на деле от её паха во все стороны тянулось множество извивающихся красных членов. Таких длинных, что они походили больше на щупальца или множество змей. И на конце почти каждого из них дергалась в сладостных конвульсиях монашка из Шарцельской обители. Членов у Лиороны хватило всем обитательницам этого святого места, от совсем молоденьких до глубоких старух. И они дергали ногами, двигали тазом, порочно высовывали языки, испытывая такое наслаждение, какое никогда не испытаешь, проживи хоть сотню лет. А щупальца не только проникали в их текущие влагалища, но и яростно долбились в анус, оплетали руки и щиколотки, щекотали соски на грудях. Некоторые монашки не могли стонать, только глухо мычать, поскольку их рты тоже были заняты парой-тройкой извивающихся красных членов с карминовыми головками. Одна совсем юная эльфийка пыталась молиться, пока её яростно имели одновременно в оба отверстия, другая плакала, третья выкрикивала богохульства.
— Да, демоница! Да, еби меня во все щели! Да, сучка! Разработай все мои старые дырки, проклятый демон! — кричала полная женщина с растрепанными волосами.
— Придуши меня! Придуши… Молю! — кричала молодая монашка с румянцем на щеках. И один из членов действительно обвился вокруг её горла, даря новые острые ощущения, пока в её дырках яростно сновало сразу по три красных тентакля.
— Нет, только не срамное отверстие! — кричала юная послушница. — Нет! Нет! Великие Драконы, почему это так больно и приятно?! Они такие тугие… такие упругие…
Лиорона при этом продолжала висеть в воздухе с закрытыми глазами, словно не имела отношения к происходящему. Впрочем, время от времени по её телу пробегала дрожь, и воздух в храме гудел, словно здесь сгустилась туча, беременная грозой.
Потому она не увидела, как в храм вошла другая краснокожая женщина в сопровождении леопарда. Лионза замерла, завороженная зрелищем.
— Нравится? — спросила Лиорона, не открывая глаз; не дождавшись ответа, продолжила: — И это лишь малая часть моих возможностей, неплохо для плаксы-Лиороны… Теперь меня не надо ни от кого защищать, подруга. Ни от кого.
— Скажи, зачем тебе все это? — наконец выдавила из себя Лионза.
Лиорона визгливо рассмеялась.
— Ты думаешь, для веселья нужна цель? Ты такая серьезная и правильная, Лио. Ты наверно даже, когда трахаешься, думаешь о долге перед человечеством, да?
— Для веселья не нужно столько силы…
— А, ты про это? Я хочу стать новой богиней. Это будет ужасно весело! Представляешь, везде храмы, а там я на постаменте. И все бьют мне поклоны, приносят жертвы, а потом начинают сношаться у моих ног, сплетаются в клубок, разумную многоножку… Это так смешно!
— И это все, к чему ты пришла за сотню лет?
— А ты к чему пришла, Лио? Решила стать спасительницей для этих вот людишек? Да ты посмотри на них! Им же нравится, что я с ними делаю!
В подтверждение её слов настоятельница, извиваясь на красных членах, выдала новую серию непристойностей и богохульств.
— Да, имей меня… Трахай… Сношай… Дрюкай… Моя богиня… Ты даешь величайшее наслаждение! Да! Глубже, моя богиня, глубже!
И другие монашки тоже закричали в один голос:
— Богиня! Да, мы отрекаемся от Близнецов! Только не останавливайся, богиня, не останавливайся!
— И знаешь, что самое смешное? — продолжила Лиорона. — Среди этих сучек нет ни одной девственницы!
— Я сосала торговцу за ломтик сладкой дыни! — стонала юная монашка.
— Я лишилась девственности с помощью гладкого сучка на дереве… — вторила ей другая.
— А меня трахали в обе дырки кулаками другие сестры!
— А я засовывала туда водяного ужа!
— А мне лизала кошка!
— Я вообще была шлюхой в Бальбеке! — кричала настоятельница.
— Но это значит, что ты не станешь богиней… — ответила Лионза.
— Да, здесь недостаточно силы! Но ничего, главное, было весело!
— Нет, дело не в этом, — продолжила Лионза, — боги всегда несут ответственность за то, что творят.
— Скажи это Прародителю… — ответила Лиорона и неожиданно закричала. Раксен потихоньку подкрался к ней, прыгнул и повалил суккубку. Многие монахини, до того момента удерживаемые в воздухе тентаклями, попадали на пол. Однако и это не помешало членам Лиороны продолжать свое дело.
— Что дальше, Лионза? — спросил Раксен, продолжая удерживать лапами Лиорону. Одной лапой он держал её правую руку, другой закрывал рот, чтобы суккубка не произнесла заклинания.
— Нужно сделать так, чтобы она их отпустила!
— Легко сказать… — отозвался Раксен, — эй!
Несколько свободных членов устремились к нему, обвили его хвост и лапы.
— Мы так не договаривались! — взвизгнул леопард.
Лиорона засмеялась. Рот её освободился.
— Я же говорила, Лио, меня не остановить! Я кажется, поняла! Из-за того случая в Луании ты теперь боишься что-то менять. Да-да, пусть ты служишь этим тухлым драконьерам, но зато не случится ничего страшного. Старое доброе зло лучше, чем непонятное новое, правда?
Лионза промолчала в ответ. Пока Лиорона болтала, к ней тихонько кралась её сообщница.
- А это ещё кто? - растерялась лежащая суккубка.
На лбу Лиороны сидела небольшая тряпичная кукла. Она с любопытством смотрела на лицо второй луанийки маленькими глазками-пуговками.
— Её теперь зовут Лио. А я — Лионза!
— Фу, ну и мерзость! У нас с тобой в детстве не было кукол. Ты наверно теперь наверстываешь! И что это у неё за флакон с порошком?
Но Лионза не успела ей ответить. Она лишь испуганно взмахнула руками. Только не это, Лиорона и так сильна, а тут ещё афродизиак. Нет! Но было уже поздно. Лио с размаху высыпала высушенное семя своей хозяйки прямо на длинный острый нос Лиороны. Вторая суккубка растерянно заморгала, зажмурилась. Ноздри её расширились, и она громко чихнула. Потом ещё и ещё. Раксен отпрыгнул в сторону и с отвращением стал умывать морду. Лиорона неудержимо чихала, глаза её слезились, члены конвульсивно дергались, словно в неистовом оргазме, отпуская несчастных монашек.
— Будь ты проклята, Лионза… ааап-чхи! Такой оргазм обломала… — пролепетала Лиорона. Она с трудом встала и снова чихнула. Её грозные тентакли уменьшились, истончились, а после очередного чихания и вовсе исчезли.
— Раксен, хватай её!
Леопард зарычал, прыгнул, но поймал когтями лишь пустоту. Лиорона в последний момент обратилась в луанийского феникса, небольшую птицу с красно-оранжевым оперением. Лионза метнула в неё шакран, но промахнулась. Феникс, чихая, взмыл к потолку храма.