Врачи от догадок
сбиваются с ног.
Причины
болезни
не знают.
На всех перекрёстках
российских дорог
сегодня
стихи сочиняют.
В такси,
в самолётах,
в метро,
в поездах
твердят их порою до хрипу.
Такая вот вдруг накатила
беда
на смену
гонконгскому гриппу.
Инфекция
распространяется вмиг.
Да,
вирус смертельно опасен.
Он чуть ли не в каждого
нынче проник,
и вид заражённых
ужасен.
Скорей заполняйте
больничный листок!
Опознан
бациллоноситель:
поэт Журавлёв!
Адрес — Владивосток!
Покуда не поздно —
спасите!
Лишите контактов!
Кладите в кровать!
И от изголовья —
ни шагу!
А главное —
в руки ему не давать
чернила,
перо
и бумагу!!
Чашку яда в дверях выпивая,
Ты катил на работу в трамвае...
Мне в груди рукоятка кинжала
По утрам одеваться мешала.
(Ирина Знаменская. Дальний свет)
…А с работы зимою и летом
Ты меня поджидал с пистолетом.
Вечерами тебя с головою
Мыла в ванне с кипящей смолою.
Чтоб совсем довести до экстаза,
Подпускала я порцию газа...
И глядели соседи с участьем
На семейное тихое счастье.
А может, мне похвастаться резон?
На празднике земли моей исконной
Среди немногих был провозглашён
Почётным гражданином Пошехонья.
(Александр Иванов. Вечно здравствуй!)
Так распирает — не могу молчать!
Теперь любая высота по силам.
Ведь в Пошехонье местная печать
Мои стихи с портретом поместила.
Вот праздник! Со страниц и из витрин
Струится взгляд мой, словно свет в оконце.
Жаль, что не дожил Салтыков-Щедрин!
Ведь мог бы стать почётным пошехонцем.
Опять нас качка извела,
И проолифенка, что панцирь...
Но был упрям СРТ-эР,
А капитан —
Тем паче...
От киля содрогаясь до клотика,
Мы идём в розоватый туман.
(Марк Кабаков. Мои корабли)
Это вам не ныряние в омуты,
Не над озером тихий ночлег:
Закрутились в баранку шпангоуты,
Ватерлиния скрылась навек.
Затрещала по швам проолифенка,
Словно струны, гудят леера.
Ох, хлебнули мы нонеча лихонька!..
Описать — не хватает пера!
От киля и до самого клотика
Я мечусь ухватившись за фал.
Видно, участь несчастного ботика
Разрешит восемнадцатый вал.
Отказали и чувства, и органы,
И в поджилках — сплошной колотун.
Этот шторм был отмечен рекордами
На дистанции кубрик — гальюн.
Стихла буря. Меня, невредимого,
Обнимает родной экипаж
И советует: — Необходимо вам
Подлатать в отпуску такелаж!
Жизнь моя сухопутная, бедная
Душу крепко зажала в тиски.
Только вспомню словцо корабельное
Вою волком морским от тоски.
Наш удел, наверное, таков,
Так, представьте, сроки подоспели:
Дети черноморских моряков
Каждый год рождаются в апреле.
(Вячеслав Качурин. Ощущение времени)
Рыбаков с надеждой дома ждут.
Впереди — приятная работа...
А в апреле двери распахнут
Роддома родного Минморфлота.
Если же рождаются не в срок
Дети (скажем, на исходе года) —
Жён не пустят на родной порог
Рыбаки, вернувшись из похода.
Снова от родимых берегов
Свежий ветер траулер уносит.
В Африке у наших рыбаков
Дети появляются под осень.
Писал я много на веку,