Наивные старики не видели или не хотели замечать явных перемен в отношении к ним. По факту, Эдуард и Кира делали свою работу, словно отбывали тюремный срок. С 9 до 20 часов – время их добровольного заточения. Лишь после всех запланированных визитов и звонков, они оттаивали душой на тусовках. Эта, парадная жизнь и не давала им сорваться и наделать глупостей. Можно сказать смело: единственное, что ещё грело душу адвокатши и актёришки – светские мероприятия. Тусоваться оказалось их призванием. Будь они моложе, то не вылезали бы из ночных клубов. Но возраст и статус обязывал держать фасон.
«Держать фасон» – как раз про Киру и Эдуарда. Точнее фразы для них и не придумаешь. Пара всегда и везде была при полном параде. Им казалось недостаточным надеть маску «святых благотворителей». Они боялись: вдруг кто-то увидит всю их фальшь? Потому нацепив на себя дорогие костюмы и блестящие аксессуары, пара надеялась отвлечь внимание от собственных уставших, равнодушных и озлобленных рож.
Одевались они хоть и дорого, но безвкусно и несуразно. Эдуард повадился носить везде белые костюмы. И на светских раутах, и в скромных жилищах стариков, он неизменно появлялся, будто на кастинг на роль аристократа: белоснежная сорочка, светлый пиджак и брюки. Домработница раз в неделю отдавала всё в химчистку. Ведь по мнению руководства фонда, на их одежде не должно быть ни единого пятнышка.
Кира предпочитала неброские наряды. Но без украшений общим весом менее 5 карат даже мусор не выносила. Смотрелось это особенно нелепо, когда она появлялась, обвешанная бриллиантами, в обшарпанных квартирах опекаемых пенсионеров.
Она помешалась на драгоценных камнях. Пара даже арендовала сейф в банке под коллекцию украшений. История этой коллекции примечательна и много говорит об их основателях. Равно как и объясняет причину резкого роста смертности в их фонде.
У Киры и Эдуарда имелось неизменное правило. После кончины стариков, пара проводила полную ревизию их имущества. Они не повторяли глупостей, как домработницы прима-балерины Малининой. Потому перед тем, как утилизировать или продать любой документ или вещь, всё просматривалось и перебиралось вручную. А вдруг старичок или старушка прозрели и успели написать предсмертную записку или оставить нечто, что бросит тень на их фонд? Тогда это станет уликой! Если хоть что-то вызывало сомнение – всё сжигалось. В топку шли также документы, не представляющие материальной ценности. Устраивалось нечто вроде «аутодафе памяти»: к сожжению приговаривались фотографии, дневники, документы и прочие бумажные свидетельства жизни старика или старухи. В плане уничтожения памяти Эдику и Кире не нашлось бы равных! Они сжигали всё так, что соседи не чувствовали запаха дыма.
И вот, в один из вечеров, супруги перебирали вещи в квартире, только что перешедшей им по дарственной. Это была недвижимость некой актрисы Петровой. Актриса стала четвёртой по счёту жертвой фонда (после Кричевского, Изотова и младшего сына Вахтанга). Старушка-божий одуванчик отошла в мир иной благодаря специальному подбору препаратов, понижающих давление. Из-за этого она была в забытьи последние полгода. Даже если бы и захотела поделиться воспоминаниями, чисто технически сделать она этого бы не смогла. Об этом уже скоро очень пожалеют руководители фонда, так как старушка, как выяснилось, оказалось не только собственницей двушки.
Так вот. Сидят Кира и Эдуард и перебирала выцветшие фотокарточки. И вдруг… они наткнулись на три потёртых спичечных коробка. Сам факт нахождения коробков в мешке со старыми снимками и негативами, вызывал интерес. Каждый коробок весил столько, сколько весили бы спрятанные внутри него свинцовые грузики. Эдуард пытался открыть один из коробков, но так как тот оказался чем-то плотно набит, пришлось его вскрывать ножницами. Ковырнув один из коробков, пара остолбенела. Оказалось, коробок весь заполнен синими камнями. Кира сообразила подложить одну из больших фотографий, чтобы из вспоротого коробка не пропал ни один камушек.
Хоть на тот момент пара не особо разбиралась в драгоценных камнях, но даже при тусклом свете стало очевидно: перед ними настоящий клад! Подтверждало это ярко-синий цвет камней размером с небольшие виноградины и отличная огранка, раскрывающая небесный цвет минерала. Сами камни – не одинакового размера. Они были подобраны от крупных к более мелким.