Лика налила воды в принесенную мужем вазу, сунула в нее толстые ноги цветов и, поскольку полированного стола еще не было, поставила вазу на пол. Получилось вовсе недурно. Муж смотрел робко. Лика сказала, что приготовит кофе по-турецки.
По-видимому, кофе мужу понравился, он стал приходить каждый вечер, помолодел и подтянулся, приобретя классические стати счастливого жениха, и Лика подумала, что он не так несносен, как казался раньше.
Еще через две недели прошел слух, что Садчиков умер. Ийка осторожно ей об этом сообщила, но Лика отмахнулась.
— Ты не веришь потому, что боишься, — недобро сказала Ийка.
— Чего же я, по-твоему, боюсь? — спросила Лика.
— Что это правда, — сказала Ийка.
Лика пожала плечами:
— Меня это не касается.
— Врешь! — закричала Ийка, и глаза ее заполыхали, как у кошки. — Я не хочу верить, что по этому человеку некому плакать!
— Не думаю, что некому, — сказала Лика. — У него две жены и два сына.
— Какое это имеет значение? Ты должна любить его!
Странно отозвалось в Лике это слово — любить, будто в ней, в самом дальнем далеке, в самых темных глубинах слабо мерцал крохотный, ничего не освещающий огонь, и не огонь даже, а тление, как в золе прогоревшего костра, а теперь слово это, произнесенное напористым Ийкиным голосом, придавало немощный полусвет, который давно ждал подобного случая, — он распластался и загинул, и везде внутри стало одномерно, безлично и навсегда.
Ийкин голос не отставал, все силился прорваться в глухие потемки, все повторял, будто бил в барабан:
— Ты должна любить! Ты должна!
— Да? — спросила она как бы издали, на самом пределе, на излете смысла и слов. — А почему?
— Потому что мы живем, чтобы любить! — кричала Ийка, будто ее резали по живому. — Если мы перестанем любить, то скоро перестанем жить!
Из ее темноты ничто не отозвалось этому крику, и она сказала:
— Пусть…
А сумасшедшая Ийка крикнула:
— Уйди из моего дома!..
Впрочем, Ийка кричала напрасно. Через несколько дней пришла открытка с видом на таежную речку. Садчиков слал всем привет и звал в гости. Приглашение всем понравилось, стали говорить, что можно было бы съездить — на будущий год или еще когда.
Ийка мельком взглянула на Лику. Лика молчала.
После работы Ийка занесла в рентгеновский кабинет чью-то историю болезни. Лика вежливо поблагодарила. Домой отправились вместе.
Когда молчаливо отшагали второй квартал, Ийка проговорила:
— Ты понимаешь, что он зовет тебя?
— Кто? — равнодушно удивилась Лика. Ийка возмущенно остановилась, а Лика усмехнулась: — А, этот…
Тут Ийку затрясло, хоть подключай динамо. Так она стояла, тряслась и смотрела Лике в лицо. А когда увидела, что никакого лица нет, то трястись перестала, а просто пошла в какую-то другую сторону.
Вечером в гостях у Лики был муж. Муж принес каллы, а Лика напоила его кофе по-турецки.
РАССКАЗЫ
СТАРАЯ
Она лежала без сна, не двигаясь, терпеливо дожидаясь утра. В густом воздухе мазанки с запахом увядшей травы, земляного пола и вареного в очистках картофеля висело сонное дыхание большой семьи. Изредка дворной пес, вздрагивая во сне, брякал тяжелой цепью. Старая не замечала этих привычных звуков, для нее дом был полон тишиной и ночью. За его стенами тоже были тишина и ночь.
Она лежала и ждала, когда можно будет встать и приняться за те повседневные дела, которые заканчиваются с каждым днем и с необходимостью возобновляются каждое утро.
Темнота в маленьком окне не стала бледнее, но давняя привычка сказала ей, что утро началось. Она поднялась. В ту же минуту осипшими голосами закричали два петуха. Привычным движением она нащупала подойник и неслышно вышла из дома. Корова позвала ее коротким мычанием.
— Иду, матушка, иду… — И, затянув потуже узел головного платка под подбородком, отворила хлев.
Корова ткнулась теплыми губами ей в щеку, ухватила за платок.