— А почему ты так и не женился?
Алиса лежала в его ногах, на спине, и за несколько минут, проведённых в тишине, он успел задремать.
— Почему? — Костя задумался. — Знаешь, я не вижу в этом смысла. Зачем?
— Что значит — зачем? Неужели ни разу не появилось желания?
— Отношения, Алис, это слишком сложная вещь, чтобы портить ей жизнь. — Костя обнял подушку, закрывая глаза. — Зачем усложнять то, что не требует сложностей?
— То есть я для тебя могу стать сложностью? — спросила она, а сердце сжало крепкой, ледяной рукой в ожидании ответа.
— Не-ет, — с улыбкой в голосе протянул он. — Ты — самая лучшая любовница, о которой только можно мечтать.
— И только?
— А что ещё ты хочешь услышать? — с лёгким раздражением ответил Костя. — Извини, обручальные кольца я с собой не ношу.
— При чём тут это?
— Вот и я говорю: не надо усложнять. А сейчас давай поспим. Хотя бы пару часов.
Алиса резко села, глядя на него, и холод в груди стал сильнее, остро уколов тонкими льдинками.
— Мне кажется, тебе пора.
— Нет, я никуда не спешу, — пробормотал он, обнимая подушку сильнее.
— Нет, Кость, ты не понял. Тебе пора.
Что-то в её голосе заставило его открыть глаза и присмотреться. Сухой, горящий взгляд, сжатые в тонкую линию губы — за несколько секунд из ласковой, податливой кошечки она превратилась в собранную львицу.
— Ты что, выгоняешь меня? — уточнил он. Алиса молчала, и Костя протянул к ней руку, улыбнувшись: — Иди сюда.
— Уходи, Кость. Я не шучу. — В горле рос комок, мешая дышать, и Алиса отвернулась к окну, стиснув зубы. Ещё слово, и обида выплеснется наружу и затопит всё, что было ночью, едкой горечью.
— Как скажешь, — бросил он, поднимаясь и собирая разбросанную по полу одежду. Сон как рукой сняло, а раздражение вскипело, клокоча в груди. Чего она от него ждёт? Что он завтра же к ней переедет? Что они поженятся и будут вместе до смерти?
— Я одного не могу понять, — сказал он, застёгивая рубашку. — К чему ты завела этот разговор? Что ты хотела от меня услышать?
— Я услышала всё, что хотела, — устало ответила она, не поворачиваясь.
— Отличный ответ! — саркастично бросил он, поднимая пиджак. — Тогда увидимся в офисе.
Он вышел, и через минуту входная дверь громко хлопнула. Алиса вздрогнула всем телом, запрокинула голову, глотая слёзы, и, громко всхлипнув, упала на кровать, притягивая к себе подушку, на которой он лежал, и утыкаясь в неё лицом.
========== 7. Как покорить Эверест ==========
Костя вылетел из подъезда, стремительно сбегая по ступенькам. Охранник тут же проснулся, толкнув в бок шофёра, и выскочил из машины, распахивая дверь.
— Домой! — рявкнул Костя, откидываясь на сидении и отворачиваясь к окну.
В груди бушевало раздражение. Такое едкое, что хотелось кричать. Сколько раз он себе говорил не связываться с женщинами, подобными Алисе! И зачем, мать твою, зачем ей понадобилось всё усложнять?! Разве им было плохо вместе? Или то, что когда-то их что-то связывало, накладывает какие-то обязательства? Он скрипнул зубами. Бред. Всё это бред какой-то. Это стремление придать отношениям какой-то статус, будто нельзя просто спать вместе, изредка встречаясь вне работы…
Костя тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Шофёр с охранником переглянулись и слегка приподняли брови. Он и сам не мог себе сказать, почему-то, что Алиса его прогнала, так взбесило. Не то, чтобы он привык к подобному, но ведь всякое бывало. А сейчас… Просто он хотел остаться. До утра, на весь день, до завтра. Не вылезать из постели, прерываясь только на то, чтобы поесть. И говорить, о чём угодно, обо всём подряд — с Алисой было невероятно легко. Может, он приготовил бы ей завтрак, а потом они нашли бы фильм, в котором обязательно к ушибу прикладывают зелёный горошек… Костя хмыкнул и покачал головой — какой бред только не придёт в голову с недосыпа.
Но сейчас он отчётливо понял, что отпускать Алису от себя не хочет. Не сейчас. Может, позже. Когда перестанет тянуть к ней магнитом, и член начнёт слушаться, а не будет жить своей жизнью при мысли о ней и том, что она делала этой ночью… Нет, отступать он точно не будет. Даст остыть, подумать, понять, что серьёзные отношения не нужны ни ей, ни ему. А потом снова уложит в свою постель, и на этот раз привезёт к себе, чтобы не вздумала прогонять. И сбежать тоже не даст.
В пять утра улицы города ещё пусты, и путь до дома занял полчаса. Уже подъезжая, Костя с трудом боролся со сном, и, едва переступив порог спальни, сбросил одежду на пол и рухнул в кровать, крепко обнимая подушку. Уставший организм с готовностью продолжил сегодняшнюю ночь во сне, только Алиса в нём не просила уйти, а ложилась рядом, шепча что-то непристойно-горячее, а после уложила его на спину и, не сводя с него глаз, начала рисовать узоры на его груди острым кончиком языка, спускаясь всё ниже, и ниже…
Костя резко распахнул глаза: по телу всё ещё пробегала дрожь, а дыхание сбилось и вырывалось из груди короткими выдохами. До конца не веря своим ощущениям, он приподнял одеяло и тут же швырнул обратно, накрывая ладонями лицо. Сколько тебе лет, Жаров, какие поллюции? Костя с силой потёр лицо и отбросил одеяло в сторону. Придётся смириться с простым фактом, что Алису он хочет сильнее, чем других женщин. Совсем немного сильнее. А ещё — хочет её видеть. Желательно, прямо сейчас. Но выдержать паузу до понедельника всё-таки стоит.
Алиса проснулась к обеду с лёгкой головной болью. Нехотя открыв глаза, она несколько раз глубоко вздохнула, но стало только хуже — запах, пропитавший, казалось, всю квартиру, Костин запах, защекотал ноздри, проникая в лёгкие. Невольно руки сами потянулись к подушке, обнимая её, по телу прошла дрожь, а память живо подкинула воспоминания о том, как его руки скользили по спине, приподнимали за бёдра… Алиса замерла. Резко села и со злостью стянула наволочку с подушки, отшвырнув её от себя. Ей вдруг овладело лихорадочное, болезненное возбуждение: встав с кровати, она принялась избавляться от постельного белья, рывками, едва не разрывая ткань. Потом подошла к окну, осторожно наступая на всё ещё ноющую ногу, и распахнула окно. Чтобы не осталось ни малейшего напоминания о том, что было! Если бы можно было так же просто вытравить воспоминания из памяти и чувства из сердца…
Крепко зажмурившись, она вцепилась в подоконник и судорожно вздохнула. Почему, несмотря на его слова, несмотря на то, каким он стал, ей всё ещё хочется бросить всё и ехать к нему? Почему годы спокойствия так легко рассыпались в прах, развеялись под весенним ветром от одного только взгляда? Алиса медленно открыла глаза и посмотрела на реку, блестевшую внизу. Она не позволит себе унижаться и просить о любви. Не позволит себе растоптать гордость и согласиться быть с ним на его условиях. Если Косте нужна она, то либо вся, целиком, либо никак. Плечи сами собой расправились, и Алиса холодно улыбнулась. Или игра будет идти по её правилам, или к чёрту такую игру!
Для Амалии утро субботы началось отвратительно — она простыла. Продежурив под домом Бариновой почти час, она увидела, как водитель и шофёр с философским спокойствием устраиваются в машине удобнее, и вызвала такси. Уже за одно то, что пришлось тратить деньги на проезд, хотелось ударить эту Алису! Амалия всю дорогу пыталась не думать о том, что именно сейчас происходит в её квартире, но не думать не получалось. Но последней каплей стал звонок от Маринки, которая ехидно поинтересовалась, не отвлекает ли от страстной ночи любви со своим олигархом. Амалия, конечно, быстро прошептала, что подруга ей мешает, но, отложив телефон, не выдержала, и расплакалась от обиды. Поражение оказалось болезненным. Но разве Амалия из тех, кто так просто сдаётся? Она легла спать, прокручивая в голове все возможные способы из всех пересмотренных когда-либо фильмов об устранении соперниц, и уснула с хищной улыбкой на губах. А утром с трудом смогла вздохнуть — нос заложило, её знобило, и сильно раскалывалась голова. Чего-чего, а болеть Амалия себе позволить не могла. Только не сейчас! Поэтому, обложившись всеми лекарствами, которые она смогла найти дома, Амалия принялась усиленно лечиться, надеясь, что к понедельнику не выйдет с красным носом и слезящимися глазами. Мужчины не любят, когда женщины болеют, это же всем известный факт!