Выбрать главу

Совершенно невозможное для 20-х годов раскрытие темы гражданской войны — через сугубо лирическую песню — стало типичным для массовой песни 30-х годов: «Девичья печальная» А. Суркова, «Прощание» («Дан приказ: ему — на запад…») М. Исаковского, «Я на подвиг тебя провожала» В. Лебедева-Кумача, «Песня о казачке» С. Алымова. Причем очень многие поэтические образы этих песен, и даже нередко сюжеты и главные герои, как в «Девичьей печальной» А. Суркова, навеяны народно-песенными мотивами.

Революция предстает в песнях этих лет более жизненно-конкретной и более драматичной. Лирика властно проникает даже в героическую песню, рассказывающую о выдающихся полководцах гражданской войны, благодаря чему образы борцов выглядят более отепленными дыханием живого человеческого чувства (ср., например, «Конницу Буденного» Н. Асеева (1923) и «Чапаевскую» А. Суркова (1932) и др.).

Этот процесс в еще большей мере охватывает массовую песню о современности, которая в подавляющем большинстве своем — лирическая или лирико-патетическая («Вдоль деревни» и «Спой мне, спой, Прокошина» М. Исаковского, «Тайга золотая» А. Прокофьева, «Песня о встречном» Б. Корнилова, «Поволжанка» и «Расставание» А. Суркова, «Песня о Волге» В. Лебедева-Кумача, «Песня о Москве» В. Гусева, «Новый Днепр» С. Алымова и многие другие). Своеобразной эмблемой массовой лирической песни стала «Катюша» М. Исаковского.

Если же взять, например, красноармейскую песню 30-х годов как разновидность героической, то нетрудно заметить, как органически впитала она и традицию гимнической революционной песни с ее раздольным и мужественным напевом («Казачья» А. Чуркина, «Краснофлотский марш» В. Лебедева-Кумача), и принцип ритмической организации стиха старой солдатской походной песни («Полюшко-поле» В. Гусева, «Конармейская» А. Суркова, «Как у дуба старого» А. Софронова), и мотивы лирической народной песни о встречах и расставаниях («Шел со службы пограничник» М. Исаковского). Чаще всего эти разнородные поэтические традиции осваиваются нераздельно.

Таким образом, проблематика и формы массовой советской песни 30-х годов становятся гораздо многообразнее и богаче, чем в 20-е годы.

Существенно обогащается и поэтика песни.

Опыт развития поэзии 30-х годов оказался очень важным в решении больших и сложных общенародных задач, которые выпали на её долю в годы Великой Отечественной войны.

П. С. Выходцев.

Михаил Исаковский

Догорай, моя лучина…

В эту ночь молодые    отменили любовь и свидания, Старики и старухи    отказались от сна наотрез. Бесконечно тянулись    часы напряженного ожидания Под тяжелою крышей     холодных осенних небес. Приглашенья на праздник    вчера до последнего розданы, Приготовлено все    от машин и до самых горячих речей… Ты включаешь рубильник,    осыпая колхозников звездами В пятьдесят,    в полтораста    и больше свечей. Ты своею рукою —    зажигаешь прекрасного века начало, Здесь, у нас,     поднимаешь ты эти сплошные огни, Где осенняя полночь    слишком долго и глухо молчала, Где пешком, не спеша,    проходили усталые дни; Где вся жизнь отмечалась    особой суровою метой, Где удел человека —    валяться в грязи и пыли. Здесь родилися люди    под какой-то злосчастной планетой, И счастливой планеты    нигде отыскать не могли. Революция нас    непреклонной борьбе научила, По широким дорогам    вперед за собой повела. До конца,    до предела    догорела сегодня лучина, И тоскливая русская песня    с лучиной сгорела дотла. Мы еще повоюем!    и, понятно, не спутаем хода, — Нам отчетливо    ясные дали видны: Под счастливой звездою,    пришедшей с электрозавода, Мы с тобою     вторично на свет рождены. Наши звезды плывут,    непогожую ночь сокрушая, Разгоняя осеннюю черную тьму. Наша жизнь поднялась,    словно песня большая-большая, — Та,    которую хочется слушать       и хочется петь самому.