Выбрать главу
        Прости, и пусть, как чистый день,         Мой благодарный вздох и радость         Вдохнёт раскрытая сирень         За домовитою оградой.
        Не ты ль понять мне помогла         (Как я твои не смог вначале)         Глаза, что в поисках тепла         Мне вновь открылись одичало.

1971

" Я умру на рассвете "

        Я умру на рассвете,         В предназначенный час.         Что ж, одним на планете         Станет меньше средь вас.
        Не рыдал на могилах,         Не носил к ним цветов,         Только всё же любил их         И прийти к ним готов.
        Я приду на рассвете         Не к могилам — к цветам,         Всё, чем жил я на свете,         Тихо им передам.
        К лепесткам красногубым,         К листьям, ждущим луча,         К самым нежным и грубым         Наклонюсь я, шепча:
        «Был всю жизнь в окруженье,         Только не был в плену.         Будьте вы совершенней         Жизни той, что кляну.
        Может, люди немного         Станут к людям добрей.         Дайте мне на дорогу         Каплю влаги своей.
        Окруженье всё туже,         Но, душа, не страшись:         Смерть живая — не ужас,         Ужас — мёртвая жизнь».

[1968–1972]

" Итак, с рождения вошло "

        Итак, с рождения вошло —         Мир в ощущении расколот:         От тела матери — тепло,         От рук отца — бездомный холод.
        Кричу, не помнящий себя,         Меж двух начал, сурово слитых.         Что ж, разворачивай, судьба,         Новорождённой жизни свиток!
        И прежде всех земных забот         Ты выставь письмена косые         Своей рукой корявой — год         И имя родины — Россия.

" На пустыре обмякла яма, "

        На пустыре обмякла яма,         Наполненная тишиной,         И мне не слышно слово "мама”,         Произнесенное не мной.
        Тяжелую я вижу крышу,         Которой нет уже теперь,         И сквозь бомбежку резко слышу,         Как вновь отскакивает дверь.

" Среди цементной пыли душной "

        Среди цементной пыли душной         Среди кирпичной красноты         Застигла будничную душу         Минута высшей красоты.
        И было всё привычно грубо:         Столб, наклонившийся вперёд,         И на столбе измятый рупор —         Как яростно раскрытый рот.
        Но так прозрачно, так певуче         Оттуда музыка лилась…         И мир был трепетно озвучен,         Как будто знал её лишь власть.
        И в нём не достигали выси,         Доступной музыке одной,         Все звуки, без каких немыслим         День озабоченно-земной.
        Тяжка нестройная их сила,         Неодолима и пуста…         А душу странно холодила         Восторженная высота.
        Быть может там твоя стихия?         Быть может там отыщешь ты         Почувствованное впервые         Пристанище своей мечты?
        Я видел всё. И был высоко,         И мне открылись, как на дне,         В земной нестройности истоки         Всего звучавшего во мне.
        И землю заново открыл я,         Когда затих последний звук,         И ощутил не лёгкость крыльев,         А силу загрубелых рук.

" Черней и ниже пояс ночи, "

        Черней и ниже пояс ночи,         Вершина строже и светлей.         А у подножья — шум рабочий         И оцепление огней.