Прости, и пусть, как чистый день,
Мой благодарный вздох и радость
Вдохнёт раскрытая сирень
За домовитою оградой.
Не ты ль понять мне помогла
(Как я твои не смог вначале)
Глаза, что в поисках тепла
Мне вновь открылись одичало.
1971
" Я умру на рассвете "
Я умру на рассвете,
В предназначенный час.
Что ж, одним на планете
Станет меньше средь вас.
Не рыдал на могилах,
Не носил к ним цветов,
Только всё же любил их
И прийти к ним готов.
Я приду на рассвете
Не к могилам — к цветам,
Всё, чем жил я на свете,
Тихо им передам.
К лепесткам красногубым,
К листьям, ждущим луча,
К самым нежным и грубым
Наклонюсь я, шепча:
«Был всю жизнь в окруженье,
Только не был в плену.
Будьте вы совершенней
Жизни той, что кляну.
Может, люди немного
Станут к людям добрей.
Дайте мне на дорогу
Каплю влаги своей.
Окруженье всё туже,
Но, душа, не страшись:
Смерть живая — не ужас,
Ужас — мёртвая жизнь».
[1968–1972]
" Итак, с рождения вошло "
Итак, с рождения вошло —
Мир в ощущении расколот:
От тела матери — тепло,
От рук отца — бездомный холод.
Кричу, не помнящий себя,
Меж двух начал, сурово слитых.
Что ж, разворачивай, судьба,
Новорождённой жизни свиток!
И прежде всех земных забот
Ты выставь письмена косые
Своей рукой корявой — год
И имя родины — Россия.
" На пустыре обмякла яма, "
На пустыре обмякла яма,
Наполненная тишиной,
И мне не слышно слово "мама”,
Произнесенное не мной.
Тяжелую я вижу крышу,
Которой нет уже теперь,
И сквозь бомбежку резко слышу,
Как вновь отскакивает дверь.
" Среди цементной пыли душной "
Среди цементной пыли душной
Среди кирпичной красноты
Застигла будничную душу
Минута высшей красоты.
И было всё привычно грубо:
Столб, наклонившийся вперёд,
И на столбе измятый рупор —
Как яростно раскрытый рот.
Но так прозрачно, так певуче
Оттуда музыка лилась…
И мир был трепетно озвучен,
Как будто знал её лишь власть.
И в нём не достигали выси,
Доступной музыке одной,
Все звуки, без каких немыслим
День озабоченно-земной.
Тяжка нестройная их сила,
Неодолима и пуста…
А душу странно холодила
Восторженная высота.
Быть может там твоя стихия?
Быть может там отыщешь ты
Почувствованное впервые
Пристанище своей мечты?
Я видел всё. И был высоко,
И мне открылись, как на дне,
В земной нестройности истоки
Всего звучавшего во мне.
И землю заново открыл я,
Когда затих последний звук,
И ощутил не лёгкость крыльев,
А силу загрубелых рук.
" Черней и ниже пояс ночи, "
Черней и ниже пояс ночи,
Вершина строже и светлей.
А у подножья — шум рабочий
И оцепление огней.