Ей звезды колыбельную пропели.
Свободная, под покрывалом снов,
Она спокойно спит в своей постели -
Инфанта грез, принцесса мотыльков.
Лед
А страсть бывает иная -
как лед,
что долго и жгуче
плавится в сердце
и падает в душу, -
как в вИски, -
бросая
душу
в озноб.
Люди не летают
Он любил повторять,
что люди не летают
и в доказательство
сталкивал тебя с высоты.
И ты ему верила, верила,
раз за разом падая в грязь.
Но однажды
падать тебе надоело
и ты,
облегченно смеясь,
взмахнула крыльями
и улетела.
Мне июнь подарил хризантему
Мне июнь подарил хризантему
Из букета полночного неба.
С ним, наверное, что-то случилось -
Он давно так внимателен не был.
Мне июнь подарил хризантему.
Я назвал ее нежно так — Эльза
И поставил в китайскую вазу,
А июнь был доволен донельзя.
Мне июнь подарил хризантему -
Поделился со мной звездопадом
В час, когда наклоняется полночь
Над притихшим задумчиво садом.
Пусть сгущаются краски ненастья -
Улыбаюсь я хмурому небу,
Потому что сегодня на счастье
Мне июнь подарил хризантему.
Небо нынче пьяное немного
Небо нынче пьяное немного -
От дождя, пролившегося где-то.
Улыбаясь сине и довольно,
Хлопает глазами цвета лета.
Небо нынче пьяное немного.
Подзывает облако из дали,
Чтобы ветра ветреные пальцы
Белый бок лохматый почесали.
Небо нынче пьяное немного.
Смотрит, как, мурлыча хрипловато,
Солнце - рыжий маленький котенок -
Дремлет на коленях у заката.
Неприкаянность
Неприкаянность - это истина
в самой главной моей инстанции.
Катит поезд, мелькают станции;
нынче Вена, а завтра — Приштина.
Нынче лето, а завтра — листьями
осень шпалы укроет желтыми.
Бесконечными поворотами
канителит меня жисть моя.
Ох ты гой еси одиночество!
Развокзальное-разбуфетное,
ты безродное да бездетное,
неизбывное по пророчеству.
Проводник, бодуном взлохмаченный,
будет долго в билет хмуриться;
будет чахнуть в мешке курица,
будет брякать стакан неначатый.
Что ты в паспорт глядишь пасмурно,
Что листаешь его неистово?
Мой билет - это ж вид на жительство
в государстве купейно-тамбурном.
Ты пойми, старина, главное:
все давно уж переосмыслено.
Неприкаянность - это истина,
А все прочее - от лукавого.
Рецепт приготовления одиночества
На крыльях одиночества
не улететь далеко,
но все же
в нем тоже есть польза -
ведь если
его ощипать
и содрать с него кожу,
потом посолить
и, перцем посыпав по вкусу,
пятнадцать минут потушить
на слабом огне ожидания чуда
в мадере надежды,
то можно в конце
получить полноценное блюдо.
Но прежде,
чем приступить к поеданию,
непременно следует
плюнуть на все
и
загадать желание.
Ты, наверно, права...
Ты, наверно, права - мы и вправду с тобой потерялись;
ты конечно права - что-то важное мы упустили.
И бессильны слова, а без слов мы давно разучились
говорить по душам... по сердцам... да и просто по сути,
полагаясь на звуки и жесты, на слух и желанья.
Разойдемся по разным углам, уступая молчанью.
Ты поплачешь в подушку. Я выкурю две сигареты.
А потом, за столом, завершая формальности действа,
согласимся на том, что вели мы себя некрасиво.
Мы дошли до развилки, до края... Да что перспективы...
В перспективе - окно, заметеленное до карниза,
и постылая ночь, для которой любви не осталось.
И ведь правда, ведь верно: такая ничтожная малость -
улыбнуться тихонько, без грима, одними глазами...
Но в глазах - пустота обессиленно машет крылами.
Улететь
Отразившись во взгляде
мартовского кота,
тенью скользнув
по опрокинутому в лужу небу,
пройти, балансируя,
по краю рассвета
и раствориться
во вчерашней наивной мечте.
И там, в ее высоте,
скинув пальто
ненужное больше,
расправить крылья
и улететь
от автобусов,
грязи,
попсы,
сигарет
и рекламных щитов
серого города,
в иное пространство,
где под ногами - небо и радуга,
где мартовские коты
ходят по звездам,