Будь история моей —
издала б, не правя слога.
Но куда ж тягаться нам
с привилегиями Бога.
* * *
Ended, ere it begun —
The title was scarcely told
When the preface perished from consciousness,
The story, unrevealed.
Had it been mine, to print!
Had it been yours, to read!
That it was not our privilege
The interdict of God.
Доносчиком листва шуршит…
* * *
Доносчиком листва шуршит,
кусты гремят как оды —
и где найти убежище
от часовых Природы?
Укройся я в пещерной тьме —
заговорит и мрак.
Прослежен путь мой на земле,
и громок — каждый шаг.
* * *
To my quick ears the leaves conferred;
The bushes they were bells;
I could not find a privacy
From Nature s centinels.
In cave if I presumed to hide,
The walls began to tell;
Creation seemed a mighty crack
To make me visible.
Почти не удивительно…
* * *
Почти не удивительно
беспечному цветку,
что холод шалой бритвой
махнет по стебельку.
Убийца светлоокий
уходит, чинно-строг,
а солнце мерит сроки,
какие скажет Бог.
* * *
Apparennty with no surprise
To any happy flower,
The frost beheads it at its play
In accidental power.
The blond assasin passed on,
The sun proceeds unmoved
To measure off another day
For an approving God.
Все двери загодя раскрыв…
* * *
Все двери загодя раскрыв,
рассвета жду одна,
гадая: птицей он влетит
иль хлынет, как волна?
* * *
Not knowing when the dawn will come
I open every door;
Or it has feathers like a bird,
Or billows like a shore?
Как тяжек путь земной…
* * *
Как краток путь земной,
как безысходна боль,
и сколько бед нас ждет
— я знаю. Ну, и что?
Смерть ожидает всех,
и никакой расцвет
не вечен: всё сгниет.
— Я знаю. Ну, и что?
Однажды в небесах
всё взвесят на весах,
получит всяк — свое.
— Я знаю. Ну, и что?
* * *
I reason, earth is short,
And anguish absolute,
And many hurt;
But what of that?
I reason, we could die:
The best vitality
Cannot excel decay;
But what of that?
I reason that in heaven
Somehow, it will be even,
Some new equation given;
But what of that?
Здесь лето кончилось моё…
* * *
Всё, лето кончилось мое.
Когда, какой душе
цвести столь щедро суждено?
А мне велят уже
явиться в зимний дом,
делить с морозом кров.
Ну что же, скуй полярным льдом
невесты южной кровь!
* * *
«Twas here my summer paused,
What ripeness after then
To other scene or other soul?
My sentence had begun,
To winter to remove,
With winter to abide.
Go manacle your icicle
Against your tropic bride!»
Сначала сердце просит…
* * *
Сначала сердце просит
блаженств, потом — покоя,
чуть позже — легких зелий
для притупленья боли.
А там — уйти бы в дрёму,
и наконец — как милость —
чтоб волей Инквизитора
скорее смерть явилась.
* * *
The heart asks pleasure first,
And then, excuse from pain;
And then, those little anodynes
That deaden suffering;
And then, to go to sleep;
And then, if it should be
The will of its Inquisitor,
The liberty to die.
Есть некая пора…
* * *
Есть некая пора, когда
ход времени спрямлен,
и вечно ясен горизонт,
и тих любой сезон.
За летом лето настает,
и слит июньский век
с эпохой августа весь год,
и счастлив человек…