О чём ты думаешь, скажи,Когда в плену недуга?Когда идёшь по следу лжи?Когда вдали от друга?
Когда в слезах от горя я?Когда во мне сомненья?Когда бегу я от себяВо имя примиренья?
Когда сияет солнца луч?Когда ветра бушуют?Когда армады грозных тучБез устали кочуют?
Когда ты смотришь на закат,На звёзды, на луну?Когда в твоей душе разлад?Когда идёшь ко сну?
О чём ты думаешь, скажи,В минуты откровенья?Когда ты видишь миражи,А в них пути спасенья?
Заря
Заря прекрасна – спору нет;Её с улыбкой я встречаю,Тут вдалеке я от сует,Тут горизонты открываю.
День позади. Усталость в теле.Иду в постель. И тишина.Ещё угли в камине тлели…Ах, к сожаленью, ночь длинна.
Вот пробуждаюсь ото сна,Гляжу на небо голубое…Жизнь удивления полна,По сердцу счастье мне… земное!
К Е. Ю. Х
Твоё решение прекрасно понимаю,Но жить в России я с тобою не желаю,У каждого своя теперь дорога,Здесь строки, несомненно, эпилога;Её конец легко предугадать,Всё кончено! Уж нечего сказать.
Ревнивец
Где голос разума? Его не слышит тот,Кто безрассудно любит и страдает;Так и в игре рискует часто мот,Естественный нарушив жизни ход;Здесь невменяемость, действительно, пугает.
Насытить страсть, причём любой ценою,Готов его упрямый, гордый дух;Он заодно как будто с сатаною,Он – враг неистовый прекрасному покою,К советам он бесспорно также глух!
Слепою ревностью мучительно гоним,Идёт дорогами не мира, а войныИ шаг его, увы, неудержим,Он в бешенстве едва ли укротим,Его терзают бесконечно даже… сны.
Грации[3]
В музее Граций вы видали?Там свет счастливейшего дня!О, как они очаровалиЭрота[4], Вакха[5] и… меня!
Они втроём на пьедестале;Взор пламенел, мой стыд губя;Воображенья оживали,Прекрасно чувствовал себя.
Там звёзды падают с небес,Там сердца слышишь трепетанье,Там мир фантазий и чудес,Там исполняется желанье!
Пленяют нежностью очей,Уста наполнены любовью…Простыл печали след моейИ нет здесь места многословью.
* * *
В музее Граций вы видали?Там свет счастливейшего дня!О, как они очаровалиЭрота, Вакха и… меня!
О себе
(После инкарнации)
В нём философия свободного мышленья;О, просвещение он ценит высоко!Его оправданы глубокие сомненья,Не любит он читать нравоученья,Объятья раскрывает широко.
Он говорил о библии со мною,(С иронией, для большей остроты);Он с внешностью обычною, не скрою,Хотя весьма загадочен пороюИ был далёк от мелкой суеты.
Высокомерие его не посещало,Он зависти руки не предлагал;В нём жило благородное начало —Оно его воистину признало;Он всё как будто в жизни просчитал!
Прощаясь, я сказал ему: «Наверно,Вы независимы не только от судьбы.У многих рассужденье эфемерно;Причины вы способны видеть верноИ не отступите, как видно, без борьбы».
Санкт-Петербург
Зима. Трескучие морозы.Застыла невская волна.Столица севера должнаНа ветра дерзкие угрозыОтветить мёртвой тишиной;Как тень, прохожий, в час ночной,А тут и днём пустынно даже;Луна безмолвная на стражеБросает свет на переулки,На фонари, на закоулки.Шлю от души я свой поклонМестам, где детство пролетало,Где сердце юное страдало,Где самый лучший в мире сон.Прекрасен город мой во мгле,Всё чаще мысли о… тепле.
* * *
Зима. Трескучие морозы.Застыла невская волна.Я утирал от счастья слёзы…Здесь жизнь от бога мне дана!
KZ
(Концлагерь)
Здесь руки в мольбе не протянутся к небу,Здесь голод гуляет, как ветер шальной,Здесь рады воде и негодному хлебу,Здесь землю поили кровавой слезой!
Железные сети двойных ограждений,В проходах дорога свободна для псов,Но здесь не сломили благих убеждений;Спасение в смерти от тяжких оков!