Выбрать главу
для горбатых и прямых, сильных и убогих, для безногих и хромых и для быстроногих.
Для молящихся глупцов с их дурацкой верой, для пропащих молодцов, тронутых Венерой,
для попов и прихожан, для детей и старцев, для венгерцев и славян, швабов и баварцев.
От монарха самого до бездомной голи люди мы, и оттого все достойны воли,
состраданья и тепла с целью не напрасной, а чтоб в мире жизнь была истинно прекрасной.
Верен богу наш союз без богослужений, с сердца сбрасывая груз тьмы и унижений.
Хочешь к всенощной пойти, чтоб спастись от скверны? Но при этом, по пути, не минуй таверны.
Свечи яркие горят, дуют музыканты: то свершают свой обряд вольные ваганты.
Стены ходят ходуном, пробки — вон из бочек! Хорошо запить вином лакомый кусочек!
Жизнь на свете хороша, коль душа свободна, а свободная душа господу угодна.
Не прогневайся, господь! Это справедливо, чтобы немощную плоть укрепляло пиво.
Но до гробовой доски в ордене вагантов презирают щегольски разодетых франтов.
Не помеха драный плащ, чтоб пленять красоток, а иной плясун блестящ даже без подметок.
К тем, кто бос, и к тем, кто гол, будем благосклонны: на двоих — один камзол, даже панталоны!
Но какая благодать, не жалея денег, другу милому отдать свой последний пфенниг!
Пусть пропьет и пусть проест, пусть продует в кости! Воспретил наш манифест проявленья злости.
В сотни дружеских сердец верность мы вселяем, ибо козлищ от овец мы не отделяем.

НИЩИЙ СТУДЕНТ[4]

Я — кочующий школяр… На меня судьбина свой обрушила удар, что твоя дубина.
Не для суетной тщеты, не для развлеченья из-за горькой нищеты бросил я ученье.
На осеннем холоду, лихорадкой мучим, в драном плащике бреду под дождем колючим.
В церковь хлынула толпа, долго длится месса. Только слушаю попа я без интереса.
К милосердию аббат паству призывает, а его бездомный брат зябнет, изнывает.
Подари, святой отец, мне свою сутану, и тогда я наконец мерзнуть перестану.
А за душеньку твою я поставлю свечку, чтоб господь тебе в раю подыскал местечко.

«Ну, здравствуй, дорогое лето!»[5]

Ну, здравствуй, дорогое лето! Ты пышной зеленью одето. Пестреют на поле цветы необычной красоты, и целый день в лесу тенистом я внемлю птичьим пересвистам.

ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ[6]

Из-за леса, из-за гор свет весенний хлынул, словно кто-то створки штор на небе раздвинул.
Затрещал на речке лед, зазвенело поле: но земле весна идет в светлом ореоле.
Выходи же стар и млад, песню пой на новый лад, пляши до упаду!
Лишь угрюмая зима убралась отсюда, вспыхнул свет, исчезла тьма, совершилось чудо.
Вновь весна устелет двор лепестками вишен, и влюбленных разговор всюду станет слышен.
Выходи же, стар и млад, песню пой на новый лад, пляши до упаду!
О, как долго, о, как зло в стужу сердце ныло, а желанное тепло все не приходило.
И тогда весны гонец постучал к нам в дверцу, дав согреться наконец стынущему сердцу.
Выходи же, стар и млад, песню пой на новый лад, пляши до упаду!
Упоителен разлив соловьиной трели, зелень трав, раздолье нив, синь морской купели,
вернуться

4

Нищий студент. — Из «Carmina Burana».

вернуться

5

«Hy, здравствуй, дорогое лето!..» — Из «Carmina Burana». Оригинал — на средневерхненемецком языке.

вернуться

6

Весенняя песня. — Из «Carmina Burana».