Эй, слушай, старый, слушай, малый,
рассказ про случай небывалый,
что сделал зятем короля
неисправимого враля.
Воззвал король однажды с трона:
«Любой, кто, не страшась закона,
всех лучше врет у нас в краю,
получит в жены дочь мою!»
Одушевленный сим указом,
шваб, даже не моргнувши глазом,
пред королем заговорил:
«Вчера я зайца подстрелил,
его разделал на жаркое.
И вдруг — о, диво! Что такое?!
Гляжу и сам не верю: он
по горло медом начинен.
А вслед за тем из брюха зайца
златые выкатились яйца,
кольцо с брильянтами, алмаз
и высочайший твой указ,
где я наследником объявлен…»
«Наглец! Ты был бы обезглавлен, —
король в восторге заорал, —
когда бы чуть поменьше врал!
Но прекратим допрос дальнейший.
Отныне ты мне друг первейший.
Ты — главный лжец у нас в краю!
Бери-ка в жены дочь мою!»
Нищий стучится в окошко:
«Дайте мне хлебца немножко!»
Но разжиревший богач
зол и свиреп, как палач.
«Прочь убирайся отсюда!..»
Вдруг совершается чудо:
Слышится ангельский хор.
Суд беспощаден и скор.
Нищий, моливший о хлебе,
вмиг поселяется в небе.
Дьяволы, грозно рыча,
в ад волокут богача.
Брюхо набил себе нищий
лакомой райскою пищей
у богача неспроста
слюнки текут изо рта.
Нищий винцо попивает,
бедный богач изнывает:
«Хоть бы водицы глоток!..»
…Льют на него кипяток.
ПРОСЬБА ПО ВОЗВРАЩЕНИИ ИЗ САЛЕРНО[59]
Здравствуйте! Слово привета
вам от бродяги-поэта.
Все вы слыхали, наверно,
про знаменитый Салерно.
С давних времен и поныне
учатся там медицине
у величайших ученых,
чтоб исцелять обреченных…
«Как бы мне, господи боже,
медиком сделаться тоже?»
И приступил я к ученью,
новому рад увлеченью…
Но оказалось: наука
горше, чем смертная мука,
и захандрил я безмерно
в том знаменитом Салерно.
Смыться решил я оттуда,
но одолела простуда
так, что четыре недели
я провалялся в постели
и, поглощая микстуру,
славил свою профессуру.
«Бедный вы наш сочинитель,
молвил мне главный целитель,
я говорю вам без шуток:
жить вам не более суток!»
Я до того огорчился,
что через день излечился,
взял свой мешок и — айда!
тотчас же прибыл сюда.
Гляньте, друзья, на поэта:
стал я подобьем скелета,
плащ мой изношен до дыр,
не в чем явиться в трактир,
ибо в проклятом Салерно
есть небольшая таверна,
где промотал я до нитки
всю свою кладь и пожитки,
С голоду я изнываю,
к щедрости вашей взываю,
о подаянье моля
господа и короля.
Слышишь, король всемогущий?
Я — твой поэт неимущий
славлю владыку владык,
ибо ты мудр и велик.
Призван самою Минервой,
ты, средь правителей — первый,
множеством дивных щедрот
свой осчастливил народ.
Всем оказавший подмогу,
выдели мне хоть немного!
Не оскудеет рука
та, что спасет бедняка!
Бог да продлит твои годы!
Я ж сочиню тебе оды,
гимны сложу в твою честь:
очень уж хочется есть.
ИСПОВЕДЬ АРХИПИИТА КЕЛЬНСКОГО[60]
С чувством жгучего стыда
я, чей грех безмерен,
покаяние свое
огласить намерен.
Был я молод, был я глуп,
был я легковерен,
в наслаждениях мирских
часто неумерен.
Человеку нужен дом,
словно камень, прочный,
а меня судьба несла,
что ручей проточный,
вернуться
Песня про лгуна. — Из «Кембриджской рукописи». Так же, как и «Снежное дитя», относится к зачаткам «плутовской литературы».
вернуться
Богатый и нищий. — Обработка примасом Гуго Орлеанским евангельской притчи о бедняке Лазаре, лежавшем у ворот бессердечного богача. Пребывание Лазаря и его обидчика в загробном мире стало предметом множества назиданий и проповедей.
вернуться
Просьба по возвращении из Салерно. — Стихотворение принадлежит перу Архипиита Кёльнского (1130–1165) (см. примечание к «Исповеди Архипиита Кёльнского»).
вернуться
Исповедь Архипиита Кёльнского. — В основу перевода положен немецкий текст из «Carmina Burana» Людвига Лайстнера.
Стихотворение является принципиально важным для понимания мировоззрения вагантов и их поэтических установок. В то же время в нем содержится и ряд автобиографических сведений.
До нас дошли десять стихотворений Архипиита, написанных между 1159 и 1165 годами. Настоящее имя его неизвестно, так же как и его национальная принадлежность, хотя, по всей видимости, он был немцем.
Все стихотворения Архипиита обращены к Рейнальду фон Дассель, канцлеру императора Фридриха Барбароссы и архиепископу Кёльнскому. В стихотворении «Просьба по возвращении из Салерно» (см. стр. 121) Архипиит взывает к помощи короля также через канцлера.
Творения Архипиита, пишет проф. Б. И. Пуришев, «носили преимущественно личный характер. И в этом уже проявилась характерная тенденция новой лирики. Поэт не перестает говорить о своих злоключениях, нуждах, трудах, склонностях. Мы узнаем, что он происходил из рыцарской семьи, однако военному ремеслу предпочел занятия науками и поэзией. Вергилий стал его наставником».
«Исповедь», по всей вероятности, написана в 1163 году.
Высокую оценку этому произведению дал Якоб Гримм, отмечавший ни с чем не сравнимую «свободу и благозвучие языка, беспредельную мощь рифмы».