— А вот и горох, лорд король! Если только задуматься о том, что с ним происходит…
Джерин задумался. Но не о том, что происходит с горохом, а о том, что потачка не привела ни к чему. Что бы он ни делал, Карлан не перестанет его изводить жалобами на то, сколько съедают солдаты. Он устало произнес:
— Хорошо, покажи мне запасы гороха, Карлан, и затем мы вернемся обратно. Мои люди едят не больше, чем я предполагал, а наши запасы находятся не в худшем состоянии, чем я думал.
Карлан завернул за угол. Джерин следовал за ним по пятам. Внезапно охнув, управляющий остановился. Джерину тоже пришлось поспешно остановиться, иначе он уткнулся бы Кардану в спину и, возможно, поджег этому скупердяю тунику. Но тут рука его непроизвольно легла на рукоять меча, ибо еще два возгласа раздались ниже по коридору.
Он отдернул руку так же быстро, как и коснулся ею оружия, а затем засмеялся. Там, внизу, два испуганных возгласа издала вовсе не пара воришек, а просто парочка, решившая уединиться и застигнутая врасплох. У него самого сохранились самые нежные воспоминания о некоторых закутках подземелья… пусть не об этом конкретно, но о каких-то соседних. Он также знал, что здесь развлекался и Дарен, его старший сын.
— Извините, что побеспокоили вас, — крикнул он в темноту коридора.
И подумал, а не потревожил ли он Дагрефа… и как раз в тот момент, когда его сын занимался изучением того, чего не мог почерпнуть ни в одной из прочитанных им до сих пор книг.
В темноте кто-то пророкотал:
— Вы появились так неожиданно, лорд король. Мы не думали, что сюда придет кто-то.
Джерин хлопнул себя рукой полбу. Он узнал голос. Это был вовсе не Дагреф.
— Мы с Карданом сейчас поднимемся в главную залу, — сказал он. — Когда приведете себя в порядок, имейте в виду, я хочу, чтобы вы тоже туда поднялись. Боюсь, нам нужно поговорить.
— Хорошо, лорд король, — прозвучало из мрака.
— Идем, — сказал Джерин Кардану, который все еще всматривался в темноту коридора. — Идем.
Управляющий взглянул на него как на сумасшедшего.
— Но… лорд король, мы еще не закончили с овощами. И даже не подошли к кладовым с копченостями и колбасами.
— Ко всем чертям твои овощи… и копчености тоже.
О колбасах упоминать Лис не стал. Возможно, если не думать о них, то и воображение попритихнет. Или не попритихнет? Он схватил Кардана за руку:
— Идем, черт тебя побери. Ты что, хочешь их разозлить, отираясь поблизости?
Это подстегнуло Кардана, на что Джерин и надеялся. Причем подстегнуло так, что управляющий даже споткнулся на лестнице — и не единожды, а пару раз. Оказавшись на кухне, он поспешил ее тут же покинуть. Джерин последовал его примеру, но не с такой торопливостью, не без оснований страшась, что Карлан решит подождать его в главной зале, чтобы еще раз поговорить о редисе, бобах и копченых окороках. Когда же оказалось, что у Карлана нашлись срочные дела во дворе, Лис только кивнул, причем без всякого осуждения. Управляющий есть управляющий, он не обязан проявлять героизм.
Он сел на скамью, где недавно выслушивал жалобы бывшего крепостного. Двое солдат вошли было в главную залу, но Лис взмахом руки отослал их обратно. Служанка подошла к нему с кружкой эля, но он отмахнулся и от нее. Для предстоящего разговора ему столь же нужна была ясная голова, как и отсутствие какой-либо публики.
Через пару минут из кухни с демонстративно независимым видом появился Джеродж. Джерин кивнул ему и похлопал по скамье рядом с собой. Когда монстр-приемыш подошел и сел рядом, очень солидная часть самоуверенности его куда-то девалась.
Джерин вновь кивнул. Он ничего не говорил, пока из кухни не вышла Тарма. Та даже не пыталась что-то изображать из себя и приближалась с весьма встревоженным видом.
— Так-так, — произнес наконец Джерин. Как можно спокойнее. — И сколько это уже продолжается, а?
Джеродж и Тарма были слишком волосатыми, чтобы он мог разобрать, покраснели они или нет. Но, судя по их ерзанью на скамье, Лис решил, что их все-таки бросило в краску.
— Не очень давно, лорд король, — ответил Джеродж.
Он, как правило, говорил больше, чем Тарма.
Лис бросил взгляд на самку:
— Ты, часом, не беременна?
— О нет, лорд король! — поспешила заверить она. — Я бы знала, если бы это случилось.
— Это хорошо, — буркнул он и задумался, что сказать дальше.
Джеродж и Тарма росли как брат и сестра. Лис полагал, что они ими и были, ведь принесший детенышей крепостной сказал, что разом нашел их обоих. Но заводить разговор о кровосмешении казалось не очень уместным, поскольку оба чудовища были единственными представителями своего племени на земной поверхности. Вообще-то, все могло произойти гораздо раньше.
— Вы сердитесь на нас, лорд король? — спросил Джеродж.
Разобраться в оттенках тона и мимики монстров было весьма нелегко. Но похоже, неудовольствие Лиса переживалось ими гораздо более болезненно, чем его собственными чадами. Джерин покачал головой. Если это не ирония судьбы, то тогда что же?
Вздохнув, он ответил:
— Нет, я не сержусь. Вы единственные такие в наших краях, и вы… разнополые. — Он не знал, что добавить, и неприметно вздохнул. — Что же еще вам оставалось?
— О, замечательно! — воскликнула Тарма. — Я надеюсь, что вскоре мне все-таки удастся забеременеть.
Джерин закашлялся.
— Я не думаю, что это удачная мысль, — сказал он.
Это было, пожалуй, лучшим из всех его сдержанных высказываний за последнее время.
— Почему нет? — спросила Тарма. — Вы можете поженить нас, как жените крепостных, и тогда наши дети не будут незаконнорожденными.
— Мы бы этого не хотели, лорд король, — серьезно добавил Джеродж.
Лис уже был близок к тому, чтобы начать биться головой о стол, за которым они сидели. Но, учитывая все обстоятельства, он мог скорее гордиться тем, как воспитал своих упырей, чем наоборот. Джеродж и Тарма искренне хотели делать все правильно, как полагается. Единственная проблема с ними заключалась в том, что они воспринимали все слишком буквально.
Он принялся как можно мягче втолковывать им, что к чему.
— Вы ведь видите, как реагируют на вас люди, которые вас не знают. Вы волей-неволей напоминаете им о тех несчастьях, что произошли примерно в то время, когда вы родились.
Он не мог бы более деликатно выразить свою мысль. В те времена стаи вырвавшихся на свободу чудовищ старались изо всех своих ужасающих сил разорить северный край и неплохо справились с этой задачей.
— О да, нам это известно, — ответил Джеродж, кивая своей большой головой. — Но как только люди узнают нас поближе, они понимают, что мы нормальные, даже если и выглядим по-другому.
Отчасти причина этого понимания (причем в значительной степени) заключалась в том, что монстров защищал и опекал сам Лис. С другой стороны, нельзя было не признать, что поведенчески по людским меркам Джеродж и Тарма были хорошими малыми. Ну и последнее, тоже немаловажное обоснование людской терпимости к ним состояло в том, что они являлись единственными чудовищами на поверхности земной тверди.
— Не знаю, обрадуются ли простые люди, если вы создадите семью и начнете плодить потомство, — осторожно продолжал Джерин. — Они станут бояться, что те страшные вещи, что происходили, когда вы родились, возобновятся.
— Это же глупо! — Тарма в возмущении обнажила свои выступающие вперед зубы. — Мы умеем себя вести. А как же иначе? Ведь вы сами нас этому обучили. А мы в свою очередь обучим наших детей.
— Не сомневаюсь.
Джерин, как это ни абсурдно, был очень тронут таким доверием к его методике воспитания. Нет, его собственные дети и близко ничем подобным не радовали отца.
— Но даже в этом случае люди будут волноваться и могут начать вам вредить. Я лично не хочу, чтобы это случилось.
— Но ведь вы — король, — возразил Джеродж. — Вы можете повелеть им прекратить это, и они должны будут послушаться.
Именно благодаря таким повелениям чудовища и смогли вырасти, ибо никто не смел чинить им обид, но Джерин не знал, сумеет ли он оберечь их потомство. Собственно, ему это не хотелось и выяснять. Он подумывал избавиться от Джероджа с Тармой еще до того, как они достигнут половой зрелости и смогут воспроизводить себе подобных. Но он этого не сделал. А теперь понял, что и не мог этого сделать. Он растил их как своих детей, и они такими и выросли.