— Вполне вероятно, — покивал Джерин. — У них это здорово получается — я имею в виду, совать носы куда только можно. Если они победят, так, несомненно, и произойдет. Но моя армия пока цела, хотя мы и проиграли пару сражений. Мы еще можем их разгромить.
— Да позволит лорд Байтон свершиться сему! — воскликнул стражник. — Хорошо, тогда я разрешаю вам сойти в долину, если только бог-прозорливец не рассудит иначе.
— Благодарю тебя, — ответил Лис.
Он так и так повел бы свое войско в долину. Вне зависимости от чьего-либо дозволения. А если бы страж оказался настолько глуп, что стал бы сопротивляться… что ж, храму Байтона, скорее всего, пришлось бы в будущем как-нибудь без него обходиться. Джерин не сомневался, что эту историю ему удалось бы замять. В конце концов, зачем Байтону такой глупый страж?
— Но имперским солдатам лучше туда не спускаться, — нахмурился вдруг караульный, видимо вспомнив о том, что он все-таки должен быть строг. — Если они так поступят, то проявят неуважение к воле нашего лорда и понесут заслуженное наказание, которое не заставит себя ожидать.
— Будете ли вы сражаться против империи? — прервал поток его пустословия Джерин. — Бок о бок с нами, чтобы защитить северные края?
— Это решать Байтону, а не мне, — ответил страж. — Если он прикажет, мы, несомненно, станем сражаться. Если решит иначе, мы опять же подчинимся ему.
На деле он мог бы с тем же успехом сказать: «Не имею ни малейшего представления», хотя, конечно, выразил много изящнее свою мысль. Во всяком случае, ни то ни другое не было непреложным отказом. Джерин решил, что и это уже хорошо.
Его побитое войско вступило в долину. Если бы южанам повезло чуть больше (а Лис знал, что дело только в везении), северяне были бы отсечены от долины. Отсечены и уничтожены. Впрочем, в последнем империя очень скоро могла преуспеть.
Пока же соратников Лиса ожидал отдых. Можно было заняться ранеными, лошадьми и колесницами или завернуться в одеяло и забыться во сне, мало чем отличающемся от смерти. Лис и сам страстно желал впасть в подобное забытье, но это желание относилось к разряду несбыточных, ибо его обступаю слишком много забот, чтобы хотя бы в мизерной степени насладиться тем, что уже было доступно многим его бойцам.
Как и всегда после битвы, он делал все, чтобы облегчить страдания раненых, а заодно подлечил и некоторых лошадей. Это было сложнее и в какой-то мере сильнее било по нервам. Люди знали, за что им достаюсь, лошади — нет. Их муки являлись для них отвратительной неожиданностью.
Он как раз промывал элем порез на крестце очередной лошади, когда к нему подошел Райвин. Животное мелко дрожало и фыркало, но не пытаюсь вырваться или лягнуть человека, причиняющего ему боль.
— Хороший мальчик, — сказал Джерин.
Всадник, обнимавший голову скакуна, погладил его по носу и пробормотал:
— Он у меня храбрец. Он у меня красавец.
Пусть эти слова мало что значили, зато тон говорил о многом.
Джерин со вздохом повернулся к Райвину.
— А тебе чем я мог бы помочь?
Его тон тоже говорил о многом, но слуха он отнюдь не ласкал.
Райвин, ничуть тем не смущаясь, ответил:
— Лорд король, уж простите великодушно, но я все-таки хотел бы знать, что же мы дальше предпримем.
— Хотел бы, значит? — переспросил кисло Джерин.
Райвин кивнул. Еще более помрачнев и скривившись, Джерин продолжил:
— Что ж, клянусь богами, я тоже хотел бы. Однако единственное, что мне приходит в голову, это продолжать начатое, то есть собранно и со всей решительностью отступать.
— Обратно к нашим землям, вы хотите сказать? — уточнил Райвин.
Джерин раздраженно выдохнул через нос.
— Ты, наверное, долго болтал со слабоумными стражами храма. Очень сложно отступать к занятым неприятелем территориям. Технический термин для этого «наступление».
— Благодарю за дарованное мне разъяснение, о средоточие мудрости, — отозвался Райвин, вовсе не собираясь уступать своему тезке по прозвищу в саркастической пикировке, — но я не совсем это имел в виду. Как вам должно быть известно, из долины Айкоса в ваши прославленные владения ведет лишь одна дорога. И она не слишком пригодна для скорого продвижения войск.
— Ага, — кивнул Джерин. — Теперь я понимаю. Тебя беспокоит зловещий лес, да?
— Если отвечать с присущей мне краткостью, то да, лорд король, — подтвердил Райвин. — А вас он разве не беспокоит?
— В какой-то мере, — ответил Джерин. — Но если уж выбирать, идти ли нам через лес или посиживать здесь в ожидании, когда империя окончательно с нами разделается, я знаю, что выберу и куда двинусь. Остается лишь уповать, что нам удастся пересечь эти жуткие дебри и выбраться из них целыми. Если у нас это получится, то, возможно, мы сумеем развернуться для боя и ударить по головной колонне южан, буде они решатся пойти за нами.
— Это было бы замечательно, — сказал Райвин, но без особого энтузиазма, явно не веря в успешность плана.
— А еще лучше, — проговорил с деланной бодростью Джерин, — было бы встретить их здесь, в долине, сокрушить и погнать назад.
Очевидно, ему в это тоже не верилось.
— Йо, это было бы еще лучше, лорд король, — согласился Райвин. — Может, маловероятно, но, несомненно, лучше. Однако интересно, как вы намерены взять над ними верх, если в последнее время мы знати одни только поражения?
— Не имею понятия, — признался Джерин, окончательно приведя Райвина в замешательство. — По-моему, мы сейчас можем надеяться лишь на то, что имперским воякам не хватит духу на тяжелую продолжительную кампанию. Что они в конце концов махнут на нас рукой и уберутся восвояси.
— Наши надежды на это могли бы быть не беспочвенными, если бы мы заручились поддержкой владыки сладкого винограда, — заметил Райвин, — но кое-кто мало старался уговорить его нам помочь.
— Мало, ибо это противоречило бы предсказанию Байтона, и ты мог бы давно понять, что к чему, если бы не пребывал постоянно в плену своих заумных суждений.
Райвин нахмурился, потом его глаза округлились.
— Ты — демон из самого жаркого ада, — прошептал он, — Ты подверг меня риску, позволив мне вызвать Маврикса, в надежде, что я потерплю неудачу, и даже не заикнулся об этом?
— Понимаю, тебе очень трудно смириться с той мыслью, что есть люди, которые иногда могут держать язык за зубами, — ласковым тоном парировал Джерин. — Как-нибудь тебе самому стоит попробовать больше помалкивать, чем болтать. Это пойдет тебе только на пользу.
— К черту пользу и к черту тебя самого! — воскликнул рассерженно Райвин и повернулся, чтобы уйти.
Однако его попытку удалиться гордой походкой, изображая чрезмерное негодование, несколько подпортило столкновение с Вэном. Как и всех, кто наталкивался на громадного чужеземца, Райвина отшвырнуло назад. Разумеется, он тут же выпрямился и продолжил свое горделивое шествие, но эффект уже был не тот.
Вэн покачал головой:
— Вижу, ты снова припек его.
— Дважды, — ответил Джерин. Затем поправился: — Нет, беру свои слова назад. Он сам припек себя, когда понял, что я не слишком расстроен исходом наших переговоров с Мавриксом.
— И что он сказал? Что ты пытался принести его в жертву примерно так же, как Залмуна пытался принести в жертву своего сына по требованию бога племени Вешапэр?
— Он не приводил именно этот пример, но все же высказал нечто подобное.
И Лис рассмеялся.
Смеяться было приятно. Кроме того, внезапная вспышка веселости позволила ему на пару мгновений отвлечься от тяжелого ощущения, что остановить южан практически невозможно. Однако, когда смех улегся, эта мысль опять выступила на передний план и, казалось, принялась в свою очередь насмехаться над ним, щерясь и обнажая клыки, очень длинные и очень острые, словно у длиннозуба.
Возможно, та же мысль грызла и Вэна, поскольку тот проворчал:
— С приходом утра этот Сверилас Скользкий снова начнет покусывать нас.
— Увертливый, — поправил Джерин. — Сверилас Увертливый, каким бы скользким он ни был. Но… — Он умолк в нерешительности, потом продолжил с некоторым удивлением: — Кажется, я знаю, что мне с ним делать. Да, клянусь богами, особенно одним из них, кажется, я это знаю.