Он сел на скамью, где недавно выслушивал жалобы бывшего крепостного. Двое солдат вошли было в главную залу, но Лис взмахом руки отослал их обратно. Служанка подошла к нему с кружкой эля, но он отмахнулся и от нее. Для предстоящего разговора ему столь же нужна была ясная голова, как и отсутствие какой-либо публики.
Через пару минут из кухни с демонстративно независимым видом появился Джеродж. Джерин кивнул ему и похлопал по скамье рядом с собой. Когда монстр-приемыш подошел и сел рядом, очень солидная часть самоуверенности его куда-то девалась.
Джерин вновь кивнул. Он ничего не говорил, пока из кухни не вышла Тарма. Та даже не пыталась что-то изображать из себя и приближалась с весьма встревоженным видом.
— Так-так, — произнес наконец Джерин. Как можно спокойнее. — И сколько это уже продолжается, а?
Джеродж и Тарма были слишком волосатыми, чтобы он мог разобрать, покраснели они или нет. Но, судя по их ерзанью на скамье, Лис решил, что их все-таки бросило в краску.
— Не очень давно, лорд король, — ответил Джеродж.
Он, как правило, говорил больше, чем Тарма.
Лис бросил взгляд на самку:
— Ты, часом, не беременна?
— О нет, лорд король! — поспешила заверить она. — Я бы знала, если бы это случилось.
— Это хорошо, — буркнул он и задумался, что сказать дальше.
Джеродж и Тарма росли как брат и сестра. Лис полагал, что они ими и были, ведь принесший детенышей крепостной сказал, что разом нашел их обоих. Но заводить разговор о кровосмешении казалось не очень уместным, поскольку оба чудовища были единственными представителями своего племени на земной поверхности. Вообще-то, все могло произойти гораздо раньше.
— Вы сердитесь на нас, лорд король? — спросил Джеродж.
Разобраться в оттенках тона и мимики монстров было весьма нелегко. Но похоже, неудовольствие Лиса переживалось ими гораздо более болезненно, чем его собственными чадами. Джерин покачал головой. Если это не ирония судьбы, то тогда что же?
Вздохнув, он ответил:
— Нет, я не сержусь. Вы единственные такие в наших краях, и вы… разнополые. — Он не знал, что добавить, и неприметно вздохнул. — Что же еще вам оставалось?
— О, замечательно! — воскликнула Тарма. — Я надеюсь, что вскоре мне все-таки удастся забеременеть.
Джерин закашлялся.
— Я не думаю, что это удачная мысль, — сказал он.
Это было, пожалуй, лучшим из всех его сдержанных высказываний за последнее время.
— Почему нет? — спросила Тарма. — Вы можете поженить нас, как жените крепостных, и тогда наши дети не будут незаконнорожденными.
— Мы бы этого не хотели, лорд король, — серьезно добавил Джеродж.
Лис уже был близок к тому, чтобы начать биться головой о стол, за которым они сидели. Но, учитывая все обстоятельства, он мог скорее гордиться тем, как воспитал своих упырей, чем наоборот. Джеродж и Тарма искренне хотели делать все правильно, как полагается. Единственная проблема с ними заключалась в том, что они воспринимали все слишком буквально.
Он принялся как можно мягче втолковывать им, что к чему.
— Вы ведь видите, как реагируют на вас люди, которые вас не знают. Вы волей-неволей напоминаете им о тех несчастьях, что произошли примерно в то время, когда вы родились.
Он не мог бы более деликатно выразить свою мысль. В те времена стаи вырвавшихся на свободу чудовищ старались изо всех своих ужасающих сил разорить северный край и неплохо справились с этой задачей.
— О да, нам это известно, — ответил Джеродж, кивая своей большой головой. — Но как только люди узнают нас поближе, они понимают, что мы нормальные, даже если и выглядим по-другому.
Отчасти причина этого понимания (причем в значительной степени) заключалась в том, что монстров защищал и опекал сам Лис. С другой стороны, нельзя было не признать, что поведенчески по людским меркам Джеродж и Тарма были хорошими малыми. Ну и последнее, тоже немаловажное обоснование людской терпимости к ним состояло в том, что они являлись единственными чудовищами на поверхности земной тверди.
— Не знаю, обрадуются ли простые люди, если вы создадите семью и начнете плодить потомство, — осторожно продолжал Джерин. — Они станут бояться, что те страшные вещи, что происходили, когда вы родились, возобновятся.