До того неподвижные, как статуи, пауки стали оттеснять роптавших пленников к каменному алтарю. Под своды вознеслась пронзительная песнь. «Лира!» – Лис подался было вперёд, но охранник резким движением дёрнул его обратно. Поражённый Лис не сразу заметил, что другие агнцы перестали шуметь, а лица их приобрели мечтательно-блаженное выражение. Они почти радостно шли к своей неминуемой смерти.
Лис ждал кровавого ритуала, но агнцев, продолжавших блаженно улыбаться, одного за другим привязывали к жертвеннику и клали на грудь замысловатый медальон с закреплённым в центре крупным камнем, внутри которого будто клубился туман. Жрица делала кровоточащий надрезы на груди пленников и, читая странные певучие заклинания, отходила подальше, в то время, как из странного камня появлялись сизые нити паутины, в считанные мгновения опутывавшие свою жертву в слабо мерцающий кокон.
Лис не был уверен, видит он это наяву или всё это – плод его воображения. Но времени на раздумья ему оставили немного – юноша отправился к алтарю третьим.
Вблизи алтаря и каменной Шаадат он вдруг ощутил, как его накрыл купол чьей-то чужой воли.
«Лис… – как набат прозвучало в голове юноши, будто кто-то пробовал на вкус его имена, – Алис… Сурайя… Не слишком ли много имён для такого ничтожного существа?» Он попытался закрыть уши, но руки всё ещё были связаны. «Ты не достоин той силы, которой владеешь. Жалкий предатель. Твой род предпочёл забыть о войне, отречься от служения. Где теперь стражи запада? – Лис отчаянно тряхнул головой, но злорадный голос не унимался. – Тебе был дан шанс искупить вину, но ты сбежал, ты предал, ты хотел забыть. Так же, как позабыли стражи севера и востока. Никто не пришёл мне на помощь! И теперь они пожалеют. Все пожалеют!» – Верёвки с рук Лиса спали, стражи уже собрались уложить его на алтарь и надели на шею медальон, как вдруг голос в голове прервал резкий оклик Лиры:
– Сейчас! Беги!
А дальше раздался высокий, на грани восприятия, протяжный крик. Юноша даже не предполагал, что его подруга способна издавать такие звуки.
Внезапно всё смешалось. Ощущение чужой воли схлынуло. Стражи и жрицы попадали на пол, зажимая руками уши, дезориентированные пленники вышли из блаженного оцепенения и теперь пытались осознать, что произошло. Те, кто пошустрее, пробовали пробиться к выходу, наступая на упавших. Лис и сам не понял, как оказался рядом с подругой, схватил её за руку и бросился к выходу.
Несмотря на толчею, беглецы довольно быстро почти добрались до выхода, когда раздался странный свист: тонкие серебристые иглы с ужасающей скоростью выстрелили из недр каменной Шаадат и ударили в спину Лиры, бескровно пробив грудную клетку насквозь. Метавшиеся до этого люди испуганно замерли. Даже жрицы едва дышали, будто боясь шевельнуться.
Лису показалось, что время стало вязким, как сок дерева ца. Лира из последних сил оттолкнула от себя юношу, когда мир вновь начал двигаться с бешеной скоростью: серебристые иглы втянулись обратно в камень, унеся с собой нечто, как показалось юноше, похожее на сизую дымку, и в следующее мгновение девушка упала как подкошенная. Стоило её телу коснуться пола, как где-то сбоку от алтаря раненым зверем взревела старшая жрица. Жертвенные ожили, словно крик стал для них приказом отмереть, и, напирая, бросились в сторону выхода. Вместе с ними бежали и испуганные младшие жрицы.