— Она вовсе не кажется такой ужасной, зачем же лицо так кривишь? — осведомилась я, перебив повествование рыжего. — Или тебя смущает усиленное внимание к твоей персоне?
— Меня раздражает то, что я уже давно всё решил, а она до сих пор никак не угомонится. Как будто думает, что я могу изменить свое решение, но я же знаю, что не изменю. Чего же тогда она добивается?
— Моего обращения? — неожиданно для себя предположила я.
Было бы довольно логично, если бы соперница устранилась сама собой. Тогда назревает конфликтный вопрос: почему же Прах помогает мне справиться с обращением? Оттягивая его, она вредит самой себе и собственным желаниям. Пока я здесь, Лис не пойдет ей на попятную. Или же у нее на меня особые планы?
После того, как я нашла свою сумку выпотрошенной, а Ветер поведал мне историю их взаимоотношений с хранительницей, доверия к белокурой девушке у меня поубавилось. В разы. Хотя бы потому, что она скрывала от меня некоторые вещи. Или же лгала в лицо, как в случае со стихийным оборотнем. По ее словам, седьмого не существовало, но этот же седьмой помог мне сделать то, что не сумели другие. Однажды Волк сказал мне, что доверять в этом мире не стоит никому, но я поняла, что доверие — тоже вещь избирательная. И если все лучи правды пересекаются на лжи Праха, то что-то в этом есть. И я обязана в этом разобраться, если хочу попасть домой. И если хочу отправить по домам всех ребят.
— И с Волком, и с Медведем я уже договорился, — выудил меня Лис из раздумий.
— И как всё прошло с Волком?
— Ну… я был крайне удивлен бардаку в логове нашего городского чистюли. Похоже, он первый из нас решил поехать крышей. Но ему давно пора. Нисколько не удивлен.
Бардак в логове? В том самом, в котором блюлась идеальная чистота, а книги были аккуратно разложены по ровно прибитым к стене полочкам? Себе изменяют даже истовые педанты, если потусторонние силы вынуждают.
— Думаю, еще несколько дней он протянет, — озвучил свои опасения оборотень. — Но на этом всё. Ставили-то мы на Зайца.
— Ставили? На Зайца? — Мой голос дрогнул. — В каком это смысле?
— Нам казалось, что он обратится первый, — спокойно ответил Лис, нисколько не меняя интонации. — Слишком специфический у него образ жизни для человека и довольно подходящий для животного. Тем более, пересекаемся мы не часто. По моим подсчетам… уже несколько лет как должен был одичать.
— Сам ты одичал! — кинулась я на защиту мальчишки. — Заяц еще почеловечнее всех вас вместе взятых будет.
— Тебе так кажется, потому что он не излучает угрозы. Но обратишься целиком — и слопает. Заяц же травоядный, а ты…
Вымученно закатила глаза. Ну, нет. Второй круг за хохочущим Лисом я не собираюсь по лесу наматывать. Вечерок и так предстоит долгий и насыщенный. Лучше подготовиться к визиту в терем, а характер прохвоста уже ничего не исправит.
Как только мы переступили порог норы, оборотень огорошил меня в очередной раз за день:
— А сейчас мы будем учиться читать.
— Что-что делать? — непонимающе захлопала глазами, а рука Лиса указала мне на стопку из двух изрядно пожеванных плесенью книг, которые не так давно я собиралась выкинуть из жилища вместе с остальным хламом.
— Ты же говорила, что будешь готовить меня к жизни в цивилизованном обществе, — не скрывая едкой ухмылки, произнес хвостатый. — Когда, как не сейчас? Воду тебе сейчас погрею, всполоснешься, приведешь себя в порядок после своих авантюр, а потом жду первого увлекательного урока.
«Если не последнего», — в сердцах подумала я.
Но время до вечера всё равно нужно было чем-то занять. Не сидеть же на чердаке, как пришитая, и еще сильнее себя накручивать. Читать так читать. Понятия не имела, насколько хороший педагог из меня выйдет, но по крайней мере Лис готов меня слушать, а это уже половина успеха. Даже больше.
В порядок я себя приводила долго. Водные процедуры в тазу с мытьем головы и вымыванием противной пыльцы с волос, стирка грязного платья на улице…
К сожалению, Ветер так и не объявился даже после того, как я осталась одна. Сколько бы ни кликала его, сколько бы ни ждала, фиалковые глаза в поле видимости не появились. Возможно ли, что мужчина с длинными прозрачными волосами обратился окончательно, когда помог мне спуститься с Сердца? Да, я была почти уверена в том, что не разбилась именно благодаря ему. Синяков и ссадин набила знатно, однако, жива. По имени я его в любом случае позову, как только узнаю, каким оно было при жизни, но вероятность того, что теперь мужчина поймет меня и услышит близилась к нулю.
Оставшееся время до рокового визита к Праху мы с Лисом провели за занятиями. Это создание мало того, что по слогам читало, так еще и не могло разобрать, о чем именно прочитало.
— Кни-га ска-зок, — водя пальцем по надписи на потертой обложке пробубнил оборотень, и губы его расплылись в блаженной улыбке, когда он перевел изумрудный взгляд на меня. Мол, смотри, как умею. А ты говоришь — дурак.
— А теперь слитно.
— Кни-га… — палец снова вернулся к первому слову.
— Слитно.
— Кни…га…
К счастью, я была готова к тому, что всё плохо. И даже к худшему. Хотя бы буквы он знал, и то хорошо. Оставалось научить его опознавать слова и наработать скорость, но это дело явно не одного дня и не двух тоже.
Если же в тереме Праха обнаружатся потерянные списки, то вряд ли наши занятия продолжатся. Или… Или я опять не знала, что делать со своим будущим и с будущим прирученного мною оборотня. Мы в ответе за тех, кого приручили. Значит ли это, что я останусь в ответе за Лиса даже после того, как его обращение сойдет на нет?
— Дол-го дол-го си-дел волк у про-ру-би, це-лу-ю ночь не схо-дил с мес-та, хвост его и при-мо-ро-зи-ло… — водил Лис пальцем по строчкам, нагнувшись над книгой так, что едва не тыкался носом в позеленевшие страницы.
— Солнце заходит, — прервала я его потуги, переведя взгляд на окошко, за которым дневное светило медленно скатывалось за зеленые кроны деревьев.
— Нет, подожди-подожди, — замахал оборотень рукой, не отрываясь от книги. — Хочу знать, чем всё закончилось.
— Всё равно почти ничего не понимаешь, — изогнула я бровь.
— Я понял, что над волком жестоко издеваются и мне это нравится, — посветлело напряженное лицо безжалостного Лиса. — Про-бо-вал бы-ло под-нять-ся, но не тут-то бы-ло…
— Разве, Прах не читала вам сказки в детстве? — вспомнились мне слова Зайца, и мужчина вновь отвлекся от чтения. Взгляд его потяжелел.
— Читала, но я почти ничего не помню. Не там были мои мысли. Эх, не та-а-ам.
Твои мысли были со мной, верно? Сказал бы раньше, что тебе так сказки нравятся, в которых над волками надругиваются, я бы почитала. В пять лет уже умела. Но история не имеет сослагательного наклонения. Ты был для меня просто лисёнком. Маленьким, беззащитным животным, ворующим курочку у тёти Лиды и по вечерам кладущего мордочку на мои коленки.
— Ладно. — Оборотень захлопнул книгу, так и не дочитав сказку до конца, и поднялся из-за стола. — Пора, так пора. Дочитаю потом.
Если сможешь дочитать. Один или вместе со мной. Скорее первое, нежели второе, если операция по поиску списков с треском провалится. Впервые я надеялась, что человек окажется хуже, чем я ожидала. Иначе никаких зацепок у меня не останется. Совсем никаких. А утрата надежды в этом мире чревата последующей утратой человечности.
Живот скрутило, когда мы вышли из норы, и я вдохнула горьковато-сладкий аромат теплого вечера полной грудью. От поднимающейся во мне тревоги.
Еще сильнее меня накрыло, когда мы вышли на полянку со стоящим на ней резным теремком Праха. В окнах ее дома горел свет, и всё со стороны выглядело настолько мирно и спокойно, что я засомневалась в словах Ветра. Или же в собственных предположениях.
Прах тоже настрадалась и не меньше остальных. Ребята многого не потеряли, оказавшись в Дремучем мире в столь нежном возрасте. Детский организм быстро адаптируется к изменениям. Что же касается хранительницы, ее история за пределами ловушки была побогаче. В подробности я не вдавалась, но не сомневалась в том, что утратила она многое. Местное проклятье не щадит никого.